Снег в скульптурных руках держал
сероватый мелок, срисовывал мир.
И мир в отражениях туч дрожал
и ночью бусинки звёзд круглил.
На этом фоне, словно в насмешку,
словно играя, возник человек.
Он неуверенно в мире помешкал,
придумал зверей, обустроил ночлег.
Указательным пальцем потыкал
в грудь свою, одиночество вызнал
и с тех пор и досель его мыкал,
и слезой на вселенную брызнул.
Научил птиц летать и придумал
розы, маки и прочие травы.
Даже тени и призраки вдунул
в ночь, одевшую неба оправу.
Снег валил или солнце грело,
он молчал, как бы дрёмой взят,
постигал бег времён несмело,
в этот бег погружая взгляд.
Поражён был картиной лиха,
глубиной, открывавшей пропасть,
и грустил бессловесно, тихо,
мерно смерти вращалась лопасть.
Не мог словом бездну измерить,
мысль крошилась, как борт ладьи.
Вдруг ему удалось поверить
в справедливость мира судьи.
И само собой в небо глянул
и лицо озарил вдруг свет.
Гром сказал или просто грянул
через блеклую толщу лет.
А потом ощутил он силу,
руки поднял к ветру, к грозе
и навеки проклял могилу
и исчез в огня борозде.