http://www.stihi.ru/2018/08/16/6806
Сказочник в одиночестве сидел на той же самой лавочке и молча смотрел в одну точку. Последний раз он здесь был когда сирень отцвела. Теперь уже и трава пожелтела и легла.
- И, всё-таки, меня мучит вопрос - почему он выбрал Смерть? - Запыхавшись, спросил невидимый собеседник. Видимо он очень торопился сюда. Сказочник как-то встрепенулся, выходя из своих размышлений, явно никого не ожидая, но находясь в готовности.
- Я разговаривал с ним на эту тему. Может быть я даже его понимаю. Быть Победителем - это всю жизнь ходить по лезвию. Он прошёл все. Осталось лезвие, по которому он не может не пройти, и не просто пройти, как ходит канатоходец, держа в руках шест для равновесия, а пройти в танце любви. Безоглядно. Безрассудно. Сгорая дотла и воспламеняясь с новой силой. Гармония должна быть во всём. А ты не завидуй, что она выбрала не тебя. Еще неизвестно - кому больше повезло. Но разве она не прекрасна? Разве она не достойна того, чтобы всё бросить к её ногам? Это единственная, возможная для него преднамеренная случайность, в ситуации которой он не мог не оказаться. Но, что будет дальше - я не знаю. Я не могу вмешиваться в Провидение, впрочем, ты тоже. Я только смог эту случайность, которая была заведомо создана вмешательством свыше, предугадать. Ткнуть пальцем в небо - и почти попасть. Потому - пусть всё будет, как оно должно быть. Все было изначально записано в этой книге. - И сказочник приподнял толстую книгу, которую держал в руках.
- Ты хочешь меня обмануть? В этой книге все листы чисты. Мне ли это не знать? Я столько раз листал её - хоть бы одна буква, хоть бы одна точка, хоть бы один безсмысленный символ. - Возразил невидимый собеседник.
- Да. - Кивнул головой сказочник. - Там нет никаких букв, или символов, но ты прекрасно знаешь, что там записано абсолютно всё. И ты потому позволил, чтобы эта книга была у меня, чтобы я смог её прочесть, а ты, прочитанное мной из этой книги, смог бы изъять из моего сознания. Но твоя проблема в том, что никто, кроме меня, ничего не может прочесть из неё, а я могу брать оттуда только свои сказки, и тебе ничего не остается, как пытаться эти сказки расшифровывать.
- Мда… - Не то согласился, не то озадачился невидимый собеседник.
- Ну, что ж. Вот тогда тебе за это сказка.
- Валяй.
Как обычно принято говорить в таких случаях: “В тридевятом царстве, в тридесятом государстве”, хотя это далеко не соответствует действительности - действие сказки происходило, как раз там, где ты живёшь, плюс-минус сто метров, ибо геолокация в те времена не была столь точной, как сейчас, или измерения были в других единицах, и при синхронизации могут возникнуть накладки. “Во времена Царя Гороха” - тоже не корректное определение. Никаких царей тогда просто не было. Нет, кто-то был, это и к бабушке не ходи, но никак не цари, не короли и не ампираторы - это было, как раз за неделю, алиба за две, перед их появлением. Интуитивно могу предположить, что либо в конце августа, либо в начале сентября, по нонешнему календарю, как раз, как появляются туманы. А с календарём тоже накладочки, потому берём все подробности максимально приближенно. Лишь одно является аксиомой - город стоял на берегу Молочного океана. Другого - просто не было. Жили в городе самые обычные люди. Занимались самыми обычными делами - ничего примечательного. Работали, отдыхали, детей растили, праздники праздновали. Говорят, в отпуск летали даже в другие галактики - тут ни подтвердить, ни опровергнуть не могу - нет у меня таких данных, за что купил - за то и продаю.
Ну, так, вот. В аккурат в сезон туманов - на одну из окраин города начал надвигаться туман. Удивляться, как бы и нечему, кроме одного - он был настолько густой, что каждый туда попавший - уже никогда не возвращался. Люди строили баррикады, кидать в туман каменья, жечь костры, чтобы хоть как-то приостановить его продвижение, но туман был неумолим. А когда из тумана вышел некто, несущий крест на плаще, крестоносец, и стал играть на дудочке - многие люди сами стали уходить в этот туман. Самые отчаянные, чтобы не пропасть в этом тумане - сами шагали в костры и сгорали. А туман всё равно заполнил почти весь город.
Но никто сразу не заметил, что вскоре на другую окраину города стал надвигаться другой туман. Ещё более густой. Когда люди его уже увидели - сначала даже обрадовались - этот туман начал из первого тумана вытаскивать людей, но радость была недолгой - этот туман тоже никого не выпускал, а потом из него вышел христоносец, играющий на дудочке и многие из оставшихся стали сами уходить в этот, другой туман, а самые отчаянные из самых отчаянных уходили в огонь костров и сгорали. И этот второй туман полностью поглотил первый.
Осталось несколько человек, которые взяли верёвки и стали взбивать верёвками Молочный океан, чтобы вызвать шторм, и штормовой ветер разогнал туман над городом. И ты знаешь, что они своего добьются, и что тебя этим ветром сдует только лишь потому, что ты суть этого тумана. И ты торопишься.
- Ты и это знаешь? - После паузы спросил невидимый собеседник. - Сказочник молча пожал плечом и переместил взгляд в другую точку.
Из капюшона сказочника выкатилась приличных размеров тыква и, недалеко откатившись в траве на газоне, позади лавки, замерла. След за ней выпрыгнул кот и стал играть с этой тыквой, которая раза в два оказалась больше кота, перекатывая её с места на место, то замирая и прячась в рыжей жухлости травы, то резким скачком прыгая и вцепляясь в свою добычу когтями, как обычно все коты играют, скажем, с клубком ниток.
- Он, что, не мог выбрать себе игрушку по …габаритам? - Спросил невидимый собеседник.
- Отчего же. - Ответил сказочник. - Мог.
- А почему тогда именно тыква, которая в два раза его больше? Это подвох какой-то? Она в карету превратится? Но ты же не фокусник, ты сказочник.
- А чем тебя тыква не устраивает? Это плод его воображения. Если я кота придумал, то это совсем не значит, что его воображение - тоже плод моего воображения. Материализованный - он носитель самостоятельной, до определённой, конечно, степени, энергии. Знаешь, что-то я сегодня устал. Торопишься ты, а мне спешить некуда. И мне нужно отдохнуть. - Кот, глянул на сказочника, прыгнул ему на колени, с коленей на плечи и растворился в капюшоне. - А тыкву оставь себе. Будет над чем подумать. - Сказочник встал и, взяв книгу подмышку, пошёл, известно лишь ему, куда.
http://www.stihi.ru/2018/11/30/9594