Хотя под каской-париком
моя причёска поредела,
я буду вряд ли стариком:
удаче вряд ли нет предела.
Я - "пёс войны"!
Да, я наёмник!
И штурмовой мой автомат –
не ваш транзисторный приёмник.
Мне лгать сегодня неохота:
не на приёме дипломат,
моя профессия – охота
на жёлтых,
взрослых… всех подряд.
Война для нас
такой же труд
коль нам зарплату выдают
за их отрезанные уши.
Вы спросите, где наши души,
где честь и совесть, наконец?
Отвечу я, намного лучше
менять на доллары свинец
чем в день осенний
замерзать
бездомным на скамейке.
На честь и совесть
мне плевать,
когда Всевышний
льёт из лейки.
В казармах всё-таки посуше,
а цену знает мне сержант,
когда мне деньги выдаёт
за их отрезанные уши.
В любой для нас недели день
они не люди, а мишень.
Но только здесь такое дело,
я вряд ли стану стариком:
Фортуне вряд ли нет предела,
коль изменяет верный глаз,
мишень стреляет также в нас.
1978