Стволы безропотных осин
пожарами согреты,
в крови израненных рябин
купаются рассветы.
Лишь шум рассерженной реки
и резкий голос птицы,
да зов, исполненный тоски,
затравленной волчицы
на миг встревожат спящий мир,
немой покой природы,
и вдруг наполнится эфир
предчувствием свободы.
Зима грядет… А с ней бардак,
что воцарится сразу,
и хмурых туч слепой кулак
по тайному приказу –
кого? Неведомо, но верь –
обрушится дубиной,
буран, как исполинский зверь
восстанет над равниной.
Свободу обретут поля,
вновь оживут тревоги,
и снег завалит тополя
да клены у дороги.
И по утру прозрачным льдом
затянутся все лужи,
лишь постучится в отчий дом
зима внезапной стужей.
Коснувшись бледною рукой
седых верхушек елей,
плеснет холодной синевой
над пиршеством метелей.
Но так не долог ее век,
сложив печально крылья,
вся обратится в талый снег
и рухнет от бессилья.