Поутру, у дома крайнего,
Разорённого селенья
Оба друга были ранены,
Слава богу, не смертельно.
Оба друга – два товарища,
Далеко до сорока,
И война, война – пожарище,
И всего одна рука…
По санбатам помытарили,
По тылам, госпиталям,
Раны те, что их состарили,
Разделили пополам.
К их топчанам няни ставили
Чашку с ложкой на двоих, -
- Лучше смерть,
Так было б правильней, -
Говорил один из них,
А другой, который с ложечкой,
Отвечал, сухарь кроша, -
- Ну, ещё, ещё немножечко,
Хорошо, что я левша.
Перестань напрасно маяться,
Виноватых не найдёшь,
Горше нам уже не станется -
- Будем жить, едрёна вошь!
Мы с тобою, брат, найдённые,
Из детдома, неча взять,
Мы законом закалённые,
Как ни как, едрёна мать!
Однорукий, он за нянечку,
Друга братом величал.
И культю свою, как лялечку,
По ночам, без сна, качал.
И невольно слёзы капали,
Грохотал тот самый бой,
Но с уколами и с каплями
Уходила дальше боль.
Так и выжили приятели –
На двоих одна рука,
Летом лодки конопатили
И кормила их река,
На забытой богом местности,
Чуть не на краю земли,
Так и жили без известности,
И молились, как могли.
Видно знали, что получится,
Друг без друга никуда,
Верной им была попутчицей
Неприметная звезда.
Не звезда, а только точечка,
Голубой кусочек льда,
И пока светила звёздочка
Обходила их беда...
---------------------------
С ней они ушли под вечер,
В день один, в единый час…
Надо б их увековечить,
Да могилка не нашлась…
Кто они, святые грешники?
И кому они нужны?
Помнят только зори вешние
Сыновей былой войны…
Журавель скрипит колодезный,
О бадью стучится цепь,
Птичий вопль, какой – то боязный
Разбудил глухую степь…
Сколько их друзей – товарищей
Искалечила война…
Нет деревни, нет и кладбища
И давно не та страна.
Ничего мной не придумано,
Ничего не сочинил,
Просто утро было хмурое,
Просто дождик моросил…