Зазвучат там-тамы внутри, на сто голосов.
А снаружи только мороз колет лицо.
И надрез на небе топорщится сверху вниз,
Ну а ты убегаешь, тороча себе: «Вернись».
Угловатые сумерки прячут в себе фонари.
Просто вперёд иди до последнего крика «замри».
Просто, боясь признаться, что есть обет,
Тысячу лет и зим по снегу идти к тебе.
Знать, что смотреть вперёд нужен твой прищур.
А я за тобою, неважно, что я ищу.
То, что не сказано, где-то замрёт внутри.
Быструю память на окнах своих сотри.
И если можешь стереть, так уж три до дыр.
Я знаю, весной всё равно бывают сады.
Бывают рассветы — розовой пастилой.
Бывают свиданья, плывущие над молвой.
Белые крыши, большие, как полотно,
Торопят: «Рисуй!», но тебе нужно лишь одно:
На звук привычный бежать в метель и пургу,
Следы заметает, но только они не лгут,
Главное — в них успеть непременно попасть.
И не пропасть, а скатиться, как с горки, в страсть.
Всласть насладиться, сверкающий лёд-хризолит
Тает весною, молчанье вода сохранит.
В небе расплещется этот там-тамовый снег,
Посмотришь туда, а потом улыбнёшься во сне.