Пропадаю в пустыне
среди белых снегов.
Числюсь тоже от ныне
в списках тайных врагов.
Пропадаю бесславно
под Полярной звездой.
жизнью жил я исправной
и делился едой.
Всем делился,что нажил
отдавал все сполна...
Снег чернее был сажи,
в прошлом том, где война.
Где война, там и страхи
кочевали в душе.
Надевали рубахи
впопыхах в блиндаже.
Чтоб в бою рукопашном,
коль умрем, знать судьба.
в том бою, самом страшном
пот стирали со лба.
Было все, что бывает
на великой войне.
Там душа замирает,
все осталось при мне.
Все осталось в помине
те снега из войны
пропадаю в пустыне
средь немой тишины.
От того, что я выжил
и не прятал глаза
для себя стал я выше,
чем мгновение назад.
Пропадаю не даром
все еще впереди.
Жаль, что снег станет алым
к той свободе в пути...
***
Был год, не лучшие урожаи...
к стране подбирался голод.
И за "измену" сажали,
Не дрогнул сажающих голос.
Остров...не лучшее время года,
для мучеников и для мучителей.
Вот и сошли с парохода
те, кто верил еще в спасителей.
Их привозили вечером,
сгружали, и снова считали.
А тот, кто служил диспетчером,
сгребал лопатой медали,
что с гимнастерок срывали,
"За взятие Берлина"
Но слезы солдаты скрывали,
в тот миг все было едино.
По лицам шнырял прожектор,
"Амурские волны" играли,
Читал о врагах вслух лектор,
они о своем молчали.
Молчали, сжимая руки,
до боли, до крика из глотки.
Но растворялись звуки,
валились из рук пилотки.
Светились звездные пятна,
на гимнастерках измятых,
и скоро всем станет понятно,
что больше они не солдаты.
Лишь души, к смерти привыкшие,
но не привыкшие к плену.
Голосами кричали охрипшими
и снова вставали с коленей.