Мои корабли бороздили херсонские степи,
и их якоря целовались в засос с целиною.
Я помню водил корабли на бахчу к водопою:
гремели, змеясь по пылюке, железные цепи.
Мне было четыре. Не века. Не жизни. А го'да.
Я помню посёлок. На ферме работала мама.
И степь для меня была домом, и садом, и храмом.
А крышей - бескрайняя твердь небосвода.
Мои самолёты влетали в соседские окна,
гонимые жгучими вздохами пыльного ветра.
Старуха Петрова по-свойски, но авторитетно,
меня называла залётным. Её хлёсткий окрик
летел из окна вслед за брошенным вниз самолётом.
Ей вторил петух. Разносилось его "кукаре'ку"
стремительным ветром вдоль улиц за школу, за ре'ку.
А я наслаждался беспечным, как детство, полётом.
Мне было четыре. Я жизнь запускал, словно птицу,
и верил, что если всё время лететь, не садиться,
то через сто лет залетишь аж за самый за край
"не знаю чего". Но то место похоже на рай.
28.11.18.