Смотритель кладбища встречал вдову не раз
В час заревой, за лесом и за полем.
Ее он видел и в гнетущий тяжкий час
У домовин, отравленную горем.
Утешить всех не хватит слов и сил.
Смотритель вышел в двери для догляда.
Работала копателей бригада.
Лежали два креста у двух могил.
От тучи оторвался черный клок.
Дождь растянул серебряные сети.
Поднял с земли листву налетный ветер
И бросил на развилке двух дорог.
***
Сияют купола — дневные звезды.
Молитвами Камчатка расцвела.
Вблизи решетчатых ворот погоста
Стоит часовня — ангельски бела.
Сюда — в святую ближнюю обитель,
Где пахнет деревом и свеже вымыт пол.
Привел вдову кладбищенский смотритель,
Перекрестился на икону и ушел.
***
Работы много на погосте для живых.
Усопшие не знают выходных.
О прошлом шелестит венков чета,
Склонилась женщина к подножию креста,
Рвет на могиле сорную траву.
Прохожий не признал бы в ней вдову.
Ту — что в скорбях сама себя не помня,
Молилась после похорон в часовне.
***
День в памятях пропал, остался вечер.
В церквушке никого, иконы в ряд.
На свет и сумрак церковь делят свечи.
На прихожанке вдовий, черный плат.
Перед иконой, как пред Господом стоит,
Вложив в молитву всю любовь, всю силу,
В одном огнилище с Божественным горит:
«Помилуй меня, грешную, помилуй!»
Молитва, что пылает в глубине —
С призывами и вздохами отчаянья,
Дотоле будет в этом свете и огне,
Доколе хватит сердца и дыханья.