Путевые заметки. Пересечение границы с ДНР. Новоазовский КПП.
Тот же знакомый таксист Саша. Таксистом я назвал его для краткости. Просто местный житель, подрабатывающий извозом. Подъехали к границе. Машин в ту сторону мало. Даже - мы первые. В обратную, из ДНР - очередь машин из десяти. Многие с украинскими номерами. Встречаются уже с номерами ДНР.
Слева в двухстах метра старый, давно заброшенный и полуразрушенный пограничный пост - я вспомнил, как лет двадцать или чуть больше назад, когда эта граница только появилась, мы, трое новоазовцев, оставшихся после окончания институтов в Москве, поехали в Новоазовск из Москвы на машине Олега. Тогда для пересечения границы с Украиной надо было в паспортном столе взять какой-то вкладыш. Я то ли забыл его взять, то ли проигнорировал с формулировкой "Вот ещё!" - не помню, но я мог так. А Олег на середине дороги обнаружил, что он забыл свой паспорт дома. Разворачиваться не стали. Пограничник проверил паспорт Сергея, и быстро вернул, потом взял мой.
; Где вкладыш? - я начал жалостливо мямлить, что забыл, не знал, что-то слышал, но думал что это не обязательно - в общем всякую чушь, которая сводилась к простому: пропустите, да ладно, чё там!
Пограничник, наверное, уже встречался не раз с подобным отношением, поэтому возмутился: "Шо это такое? Это вам не школа! Это граница!" - и, ничего не ответив по существу, попросил Олега предьявить документы. Мы все трое сидели в машине, разговор шёл через приоткрытое стекло, поэтому все всё слышали. Олег, смущённо улыбаясь, наверное, уже предвкушая какая будет реакция, сказал: "Вы знаете, а я паспорт дома забыл!" - пограничник выкатил глаза. Немая пауза. Посмотрел на меня, на Олега:
- Вы шо тут вообще... Э... А ну-ка, вы двое, выходите из машины, пошли со мной!
Мы поднялись за ним по лесенке в их КППшную комнатку, он сел за стол и начал метать громы и молнии, а мы, как провинившиеся ученики в кабинете завуча стояли и слушали потупив взгляд и кивая: "Да, да..."
Потом Олег сунул в мой паспорт 50-ти рублёвую купюру и попросил ещё раз проверить документы. Пограничник проверил. Подумав, он снова принялся читать нам мораль, но как-то уже по доброму, в духе Маяковского объясняя что такое хорошо, что такое плохо, и отпустил с напутствием "больше так не делайте!" - в машине Олег не переставал изумляться: "Какие-то 50 рублей - и можно вот так запросто через границу!"
Окна КПП закрыты. Люди томятся, но никого не принимают. Спрашиваем почему не работает окно, ответ - уборка!
Внутри комнаты, где два окошка - одно на въезд, другое - на выезд, работает уборщица. Она не спеша моет пол, переставляет стулья, затем медленно и тщательно протирает пыль на подоконниках, моет стёкла. Прервать эту её медитацию, похоже не в силах никто в эти минуты - нет такой силы на свете - никто не возмущается, а солдаты-пограничники, второй раз выходят покурить. Затем уборщица выходит на улицу и начинает протирать стёкла снаружи. Пограничники транслируют окружающим свою полную покорность этим неодолимым обстоятельствам, так что все ожидающие, считывая эту невербальную информацию, так же покоряются. В моих ногах пригрелся местный серый кот, и я присел чесать его за ухом и гладить. Солнце припекает. Минут через 15-20 священнодействие подошло к концу, и началось обслуживание. Но ощущение, что главный человек на Российской границе, серый кардинал - эта женщина с тряпкой и шваброй, осталось.
Машину проверяли очень тщательно, открывая все двери, сумки, барсетку, с металлоискателем. Всё подчёркнуто вежливо. За это спасибо.
На ДНР-овской границе пришлось заполнять бумаги, потом переписывать заново из-за какого-то слова. Не то чтобы проверяли меньше, а вообще ничего не проверяли. Документы посмотрели и всё. А, нет! Взяли мой телефон.
; Дайте Ваш телефон, - говорит. Я начинаю диктовать номер, а он:
; Нет, сам телефон дайте! - и начинает в нём чего-то искать. Оказывается, IMEI телефона, так называемый идентификационный номер самого аппарата, его записывают - на случай, если я потеряюсь, так они смогут определить точное местоположение моего телефона, и так меня найдут.
; Бред! - сказал Саша, - я изучал эту тему. Ни хрена они не найдут! Разве только с точностью 50 км, а это - что иголку в стоге сена! Я сказал, что в кино часто показывают, как находят. Саша разозлился - в кино сплошная брехня!
Проехали. Школьниками, после девятого класса, мы работали на этих, тогда ещё колхозных, полях. Тогда все старшеклассники на летних каникулах, обычно, хотя бы пару недель, работали в колхозах, совхозах - что-то пропалывали, или собирали урожай. Помню как с нами расплачивались клубникой, которую мы собирали. Пока до дома довезёшь - вся помятая уже!
Закончив пропалывать свою полосу, и дойдя до края поля, я увидел бетонный столбик у трассы и подошёл поближе. На столбике было написано, что здесь граница между Россией Украиной. Только теперь я уже не уверен: именно так было написано, или между РСФСР и УССР. И я стал баловаться и, привлекая внимание одноклассников, переступать через столбик и кричать: " Вот я на Украине! А вот я в России! А вот я снова на Украине!" - и так несколько раз. И, возможно, Вовка Кардаш мне крикнул: "Хорош дурью маяться! Иди работать!" - а кто бы ещё это крикнул?
Путевые заметки. Новоазовск.
Подъехали к Новоазовску. Знакомый район больницы я узнал издалека. На перекрёстке Центр-Донецкая трасса, дорога перегорожена бетонными блоками, которые надо медленно объезжать. И стоят военные парни с автоматами. Мой город! Мой добрый мирный город, эпицентр обывательства! Никогда я не знал места более далёкого от политики, чем Новоазовск, жители которого думают в лучшем случае где заработать лишнюю копейку, но большинство не мучает себя даже такими призрачными мечтами, а ходит на работу, потом на рынок:
- По чём судак?
- 400.
- Шо-то дорого... Ну, а посуше есть? Шо она вся сырая...
- Так сырость, вон, солнца нема- ничого не сохне...
; А шо там Виталик, ходит у море?
; Та куды вiн дiнэться? - характерная смесь украинского с русским.
Мой город, во что тебя превратили? Ты встречаешь меня автоматами?!
Огород, телевизор, пиво. Какая политика? Какие, блять, Россия, Украина, ДНР? Сто лет это всё здесь никому не надо! Сами эти мысли, этот навязанный выбор людям мучителен! Кто и зачем сломал людям их простую жизнь?
Проезжаем через районы Седовки и Еланчика к дому моей сестры. Здесь ничего не изменилось. За десятки лет! Всё то же - дома, деревья, дорога, даже кажется выбоины на дорогах, которые тогда некому было ремонтировать, а сегодня тем более, те же самые! Здесь ни воздух, солёный, морской, ни старый асфальт, ни люди, ни вот эта шелковица, которая, как стояла, когда я был ещё маленьким и ходил мимо неё в садик, так и стоит, и асфальт под ней всегда в тёмных пятнах от раздавленных ягод, ни вот та корова, скорее всего Валеркина - а чья же ещё? - ничто здесь не приемлет никакой политики, и не желает участвовать в этих, таких далёких, распрях олигархов, борьбе за землю, нефть, сланцевый газ, разбираться к кому и зачем толерантна Европа.
У сестры во дворе каждая травинка та же самая. И я, умилённый всей этой вечной стабильностью, собираюсь пойти в ближайшую посадку за жердёлами*, куда я всегда ходил по приезде и студентом, и уже взрослым дядей.
- Не, Саня, не ходи, - говорит сестра, - у нас давно в посадки никто не ходит. Это ты один такой, романтик, остался.
Я вопросительно смотрю на сестру.
- Растяжки. Украинские вояки когда уходили, пооставляли нам тут сюрпризов. Уже были случаи. Людям жизнь дорога. И разминированием никто не занимается.
Вечность лопнула, как мыльный пузырь.
А сестра продолжает рассказывать, как возле хлебозавода, где стояла украинская часть, этой весной местные работали на субботнике, и одна женщина зацепила граблями оставленный снаряд. Она погибла на месте, и ещё десять раненных с увечьями разной степени. И моя сестра, музработник и воспитатель в детском садике, начинает мне рассказывать как устроен снаряд, и где расположена какая-то штуковина, которую если зацепить, то снаряд взорвётся! Я два года отслужил в Советской армии - я не знаю как устроен снаряд, никогда его реально не видел.
Я недоумеваю: "Как можно забыть или оставить снаряд?! Это же снаряд! Даже патроны должны быть все посчитаны и учтены!"
Сестра сама смотрит на меня с удивлением: "Так они все пьяные были! Пьяные и обдолбанные наркотой! Причём постоянно! Тут что угодно потеряешь."
А потом, после паузы зло продолжает: "А ты думаешь эти, ДНРовские лучше? Тоже пьянь! И тоже обдолбанные! Ну, может чуть лучше. Те ещё и постоянно грабили и насиловали наших девчонок. Эти вроде подисциплинированнее.
А оружие... Так они даже друг другу это оружие продают, и те же снаряды! Телефонами обмениваются, звонят друг другу, наши ДНРовские и те, украинские. Даже такое: звонят с украинской стороны, говорят: "Пацаны, мы сейчас часика через два по вам стрелять начнём, так что вы это, уходите и своих всех уводите." Потом перезванивают: "Ну, шо там, никого не зацепило? Ну, ладно, давай!"
А больше всего, рассказывает сестра, у них ненавидят представителей ОБСЕ - как только те, проинспектировав ДНРовские военные объекты, пересекают украинскую границу, через пару часов, точно по этим объектам с той стороны идёт прицельный обстрел. Поэтому наши, после ухода ОБСЕшников, тут же передислоцируются.
В городе комендантский режим - после 22 часов лучше из дома не выходить - патруль заберёт, и может всю ночь выяснять твою личность. И чем это обернётся - неизвестно. Но днём в самом городе - ни в центре, ни в других районах, ничего не выдаёт военного положения. Идёт обычная мирная жизнь. Как всегда. Только внутреннее напряжение, тягучее ожидание уже непонятно чего, просто хоть какой-то определённости - вот то, что можно обнаружить, если начать раскапывать в душах, что нарушает эту видимую мирность. И ещё периодически обнаруживаемые взрывные устройства и снаряды, оставленные украинскими солдатами.
Пришла мысль, что вот, похоже, что все эти обстрелы организуются кем-то, из какого-то центра, и одна из целей - чтобы было что показывать по ТВ: чтобы можно было в который раз показать какие-то выстрелы и с печалью на лице и одновременно гордостью, мол, вот опять они, не мы, а мы молодцы - обнаружили и засняли, сказать в российских Новостях, что украинские военные за сегодняшние сутки двадцать раз нарушили перемирие и стреляли из тяжёлой техники. А в украинских сказать наоборот. Никто ни разу не выразил удивления и не назвал причины, по которым, несмотря и огромную плотность и частоту обстрелов, почему-то жертв почти нет. Ничья мысль в телевизоре в эту сторону даже не двинулась. Наверное, потому что знают прекрасно, что пацаны стараются сами максимально минимизировать потери - стрелять мимо, предупреждать своих "противников", чтобы ушли ради Бога из зоны обстрела. Потому что если об этом начать говорить, то станет совершенно ясна фальшивость и искусственность всей этой войны и той постоянно подогреваемой телевизором и интернетом ненависти, и что источник всего этого мрака и грязи, возможно, в этих людях в телевизоре, которые представляют власть и какие-то, официально мирные, структуры, которые перед камерой - просто светочи мира, а на деле - исполнители какого-то заказа, отрабатывающие свой гонорар.
Вот такая она, здешняя жизнь. А война похожа вирус, искусственно внедрённый или с пищей или через вакцину. Никто этого не хотел. Но людей отравили болезнетворными идеями и информационными вбросами. И вот они болеют, их тошнит и рвёт болью, страхом, периодическим обострением взаимной ненависти, грабежами и насилием, жаждой наживы и стремлением использовать ситуацию и заработать на всём и выжить и, хоть как-то вести свою нормальную жизнь, и, как всегда, те, что половчее и побогаче, становятся ещё богаче, а бедные ещё беднее, а в периоды затихание обострения, люди прощают друг друга, перезваниваются, общаются, пытаются наладить нормальные отношения. Добро, как сорная трава, само прорастает там, где прекращается действие зла. Но кто-то это добро постоянно закатывает в асфальт. Кто-то не прекращает поставки смертельной вакцины. Кто ты, Эпидемиолог?
*жердёлы - дикие абрикосы.
12.07.2017