Гудели трубами натужено заводы,
пыхтел, свистя парами, паровоз,
платками бабы вытирали слёзы
и нестерпимо выл бродячий пёс.
Отец с учителем курили самокрутки,
а репродуктор монотонно ныл;
с утра вещал прощальную минуту
о том, в ком страх столетия остыл.
Сидели молча, так устав с дороги,
что сил совсем не стало поминать,
и чертыхаясь вспоминать тревоги,
и смерти тень, что вышло повстречать.
Страна стонала от извечной боли.
Давила волю лагерей стена.
Она отвыкла от счастливой доли,
И грезилась ей новая беда.