Известен Микеланджело великий
Народам мира фресками своими.
В скульптурах он ваял святые лики,
Века хранят его творенья имя.
Сумел он воплотить Давида в камне,
Слепит карарский мрамор белизною.
(Хранилась тайна той эпохи давней.
Её, узнав из книг, я Вам расскрою.)
Пришедшие творенье лицезреют,
Толпа застыла перед изваяньем.
Все признанные мастера немеют,
Расскрылось смертным неба дарованье!
Божественная статуя Давида…
Возвысилось пред кардиналом чудо!
Но он - правитель, не подаст и вида
Восторга… только слово молвит нудно:
"Ну что ж, нужна скульптуре доработка,
Должно быть правое плечо пониже.
И линии ладони, подбородка,
Естественно пройдут немного ближе."
Десятки, сотни раз Буонарроти
Сверял объемы, линии скульптуры…
И гением не зря прослыл в народе,
Рельеф он изучил мускулатуры.
Но спорить, возражать - себе дороже,
Правитель очень мстителен, надменен.
Великий скульптор поступает проще,
Сказал с почтеньем: "Ваш совет бесценен!"
Берет зубило, молоток, в ладони,
Сжав щепоть крошки мраморной умело,
Подбил плечо как будто (без урона),
Ссыпая незаметно крошку смело.
Закончив, он спросил у кардинала:
"Довольны ли, светлейший, результатом?
Плечо подрублено и ниже стало."
Вердикт в ответе слышит супостата:
"Теперь скульптура выглядит прекрасно,-
Довольный высказал правитель мненье,-
На площадь Синьории её,- властно
Добавил,- выставить на обозренье."
Однако, быстро слух распространился:
С правителем посмел слукавить гений.
До мести кардинал не опустился.
(Он знал, Микеланьоло нет замены.)
Рассказом внуков я привлек вниманье,
О скульпторе великом все узнали.
И взрослым он звучит как назиданье:
Чтоб мудростью в деяниях блистали.