Луч заглянул в окно, от робости бледнея,
там на столе стояла алая свеча,
покачивая пламенем, от музыки хмелея,
ей пел камин, неистово треща.
А лунный луч пленённый пламенем свечи,
тускнел всё больше, понимая безнадёжность
нежных чувств, недосягаемость мечты.
Всё, чем владел, была неистовая нежность.
Он с ней ложился, засыпал, дарил,
заблудшим находил сокрытую дорогу,
упавшие в колодец звёзды оживлял
и ею серебрил тем звёздам воду.
Был от рожденья бледен, молчалив,
струился в радости серебрянным потоком,
но пред бушующем огнём каминa сник,
лишь в щёлочку двери пробрался боком.
Воскресный вечер, первый перед рождеством,
принарядилась пахнущая хвоей ёлка,
щелкунчик словно паж пред божеством
стоял под ней в военной треуголке.
Луч крался по полу и вдруг увидел ель…
…и все игрушки вспыхнули от света,
а за окном мела, как водится, метель,
когда была любовью ёлочка согрета.
Свеча же и камин в печали догорели.
И было в комнате тепло, светло как днём,
пылая сердцем луч горел, от счастья млея.
И нежностью накрыло спящий дом.