Gabriel Impaglione
Moron, Argentina- 1958 - reside en Italia
los d;as como furibundas cadenas
los d;as como furibundas cadenas
tiraron del hombre
y hubo pan de fango y claridad de niebla
para los despiertos
Sobre el mar la rosa caida
tra;a hasta la orilla sus p;talos marchitos
Fue un siglo de oscuros ej;rcitos y p;jaros
quemados en vuelo
estallaba el miedo por doquier y siempre lejos
ilustres esqueletos sonaban sus mand;bulas
como ametralladoras
Nosotros vimos aquellas caravanas
ocultas por el follaje del olvido
deshojarse hasta perder el rastro
Eran hombres y mujeres de pechos consumidos
por el ayuno en la ruina y la caridad del tiempo
hacinados sobre l;pidas se hicieron a la mar
la boca partida en el salitre
los cuerpos inertes en la red del oleaje
con todo el odio del mundo a las espaldas
gestas del plomo y la barbarie
y por delante nada
apenas una orilla para descansar el cuerpo
o los despojos
el hueso roido por el miedo
No se fuga de los cuchillos del desasosiego
El dolor llega va y viene en su oleaje
y regresa con oscuras noticias
Lleva la desventura hacia los viejos ayunos
La fuga se nutre de quemadas raices
obstinadas en tierra extra;a.
No florecer; sino una tristeza tan aguda
como el silbido de las m;quinas de muerte
que no tienen descanso.
ГАБРИЭЛЬ ИМПАГЛИОНЕ
Аргентина-Италия
ДНИ, ТОЧНО ЯРОСТНЫЕ ЦЕПИ
Вольный поэтический перевод с испанского О. Шаховской (Пономаревой)
Дни, точно яростные цепи,
они швыряли человека,
в них хлеб из тины, и ясность от тумана пепельного
для тех, кто не уснул навеки.
Упавшая на море роза
несёт на берег лепестки.
Был мрачных армий век беззвёздный
и птиц – что на лету сгорели, как сучки.
Взрывался трах повсюду и всегда,
и череп, и челюсти стучат,
как пулемётом сквозь года.
Те караваны, мы увидели былой сюжет,
сокрыты под листвой забвения,
мы листья убирали, но потерян след.
Там были женщины, мужчины, чьи груди высохли из-за поста,
руин огромных и кручины во времени щадящем,
нагромождённые на плиты, они, как море настоящее,
рты, что разъедены селитрой,
инертные тела в прибое.
Со всею ненавистью к миру
к мускульным движеньям, к бою,
свинцу и зверству, а впереди чуть виден берег аннексированный.
Чтоб телу встать
или обломкам и костям,
что после страхом съедены, гниением,
он не сбегает от тревоги нашей,
боль пребывает и проходит сквозь волнения
и возвращается он с новостями мрачными, от них мурашки,
несчастья принося и голод скашивающий.
Бегущие сплетаются сожжёнными корнями-косточками,
упорства эталон в земле той страшной.
Она цвести не будет – грусть сильна от посвиста
машин смертельных,
без отдыха что «пашут».
15.04.17
Оригинал из «Isla Negra» № 11/413– Поэтический альманах в Интернете, издающийся в Аргентине и в Италии.