ЮРГИТА
– А к нам с Лукасом бабушка с дедушкой приехали! – хвастается Юргита девочке, прыгая «берёзку».
«Берёзка» – самое простое упражнение в «резиночках». Но для Юргиты сложных упражнений пока не придумали.
Бабушка Бирута и дедушка Йонас живут на берегу Балтийского моря, в тихом городке Паланга. Сначала они долго едут автобусом, потом ещё дольше поездом, а Юргита с Лукасом и родителями встречают их на вокзале.
– Смотри! – Юргита разжимает кулачок: на ладошке светится янтарный ангелок с дудочкой. – Янтарь – слёзы морской богини Юрате.
– Везучка! – восхищается девочка, вглядываясь в глаза Юргиты.
Глаза у неё большие и серые, как Балтийское море, и в каждом живёт по весёлому чёртику. Представить себе чёртика просто, а вообразить море невозможно: маленький чёртик с рогами, копытами и хвостом легко влезает в девочкину голову, а вот огромное море туда не вмещается.
– А ещё мне льняную куколку привезли. Я тоже хочу такие длинные белые косы, как у неё! – прыгает Юргита «бантик». – Я куколку завтра покажу, ага?
– Ага, – кивает девочка.
Правая нога Юргиты снизу одной половинки резинки, а левая – сверху. Юргита прыгает на другую половинку, правой ногой прижимая резинку к земле и пропуская над левой – получается бантик. Потом одним прыжком она освобождается от резинки и выпрыгивает с другой стороны. Вместе с Юргитой скачут два её высоких хвоста с пышными белыми бантами, и не ясно, кому веселее – Юргите, хвостам или бантам. Сегодня Юргита особенно нарядна: на ней белая блузка с синим матросским воротничком, переходящим в галстучек, синяя юбка-плиссе, белые ажурные гольфы и красные лаковые туфли. Её любимую жёлтую сумочку с серебристой застёжкой держит на коленях Лукас. Без этой сумочки Юргита кто угодно, но только не Юргита. А в сумочке – драгоценности: зеркальце, расчёска, заколка в виде стрекозки, гигиеническая помада, носовой платок и всякие сладости.
– Ой, забыла! – радостно хлопает в ладоши Юргита.
Она выпрыгивает из резинки, подбегает к Лукасу, распахивает сумочку и достаёт яркий шуршащий пакетик:
– Угощайся!
С замиранием сердца девочка заглядывает в глубину волшебного мешочка: а вдруг там шоколадные батончики, или пряники, или халва?.. мармелад, зефир, вафли… печенье тоже сойдёт… но там опять лакричные желатинки. Девочка берёт одну и – как лекарство – без раздумий силой засовывает в рот: и как можно есть эту гадость? Но чего не сделаешь ради Юргиты… Ради неё и в космос махнёшь! Она никогда никого не обижает, ни с кем не ссорится и всегда примиряет драчунов; она необыкновенная выдумщица и обожает рассказывать страшные истории; она любимица всех старушек во дворе: улыбнётся каждой и сбегает в магазин за кефиром и хлебом; она гордость мамы и папы, она знает наизусть все стихи и песенки, она любит животных, собирает гербарий и выращивает цветы, но больше всего на свете она любит своё стальное Балтийское море с белоснежными дюнами и серебристыми чайками.
– А прошлым летом мы с мамой плыли на пароме и, пока добрались до другого берега, скормили чайкам два вот таку-у-ущих багета! – Юргита изо всех сил разводит руки в стороны. – И это у меня ещё руки короткие!
– А какие они, чайки?
– Прожорливые… и орущие… – грустно улыбается Юргита.
Паром вспенивает винтами воду, Юргита подбрасывает вверх кусочки белого хлеба, а ловкие чайки, выписывая виртуозные пируэты и издавая своё мяукающее «кья-ау», ловят хлеб прямо в воздухе…
Юргита, готовая заплакать, задумчиво стоит внутри натянутой резинки.
– Юргита, прыгай «кораблик»! – пытается развеселить её девочка.
Но ей самой вдруг становится грустно: море сильнее её любви к Юргите… море сильнее девочки… море сильнее всех…
– Юргита, домой! – встаёт со скамейки Лукас. – Ужинать пора.
– Минутку! – умоляюще складывает руки Юргита.
Лукас со вздохом покорно опускается на лавочку. А в глазах Юргиты снова пляшут весёлые чёртики.
Солнечную Юргиту любят мама, папа, дедушка, бабушка, девочка и все дети на планете, но больше всех, конечно, Лукас. Он приводит Юргиту в девочкин двор попрыгать в «резиночки» и молча сидит на скамейке, сжимая в руках жёлтенькую сумочку сестры. Лукас – вылитый памятник, потому что неподвижно высидеть два часа с прямой спиной, каменным лицом и поджатыми губами у живого человека не выйдет. Красивый памятник всегда в начищенных до блеска туфлях, чёрных брюках со стрелками и белой рубашке, а его светлые волосы аккуратно расчёсаны на пробор. И для того, чтобы стать дирижёром или пианистом, Лукасу не хватает только фрака и бархатной бабочки. А Юргите только не хватает того, чтобы её брат стал дирижёром или пианистом! Кто же тогда будет приводить её в девочкин двор? Лукас, разумеется, отличник (а двоечникам памятников и не ставят), обожает математику, здорово играет в шахматы и перечитал все книжки в школьной библиотеке. Он не водится с дворовыми мальчишками, считая, что в голове у них ветер. Никогда не знаешь, что у Лукаса на уме, потому что на лбу у него ничего не написано, и, чтобы убедить этого умника в необходимости что-либо сделать, нужно предоставить надёжные аргументы. А найти их не так-то просто, поэтому резинку приходится держать самим. С одной стороны её, конечно, держит девочка, а с другой – скамейка, или столб, или забор, или куст, или дерево – кто угодно, но только не Лукас! Но, чтобы зацепить резинку за дерево, сначала её надо «распилить» случайно найденным во дворе стёклышком, а потом связать. А на ней и так живого места нет! То, что резинка для трусов в хозяйстве вещь самая необходимая, потому что: а) держит не только твои трусы, но и колготки, и пижамные штанишки, и папины кальсоны, и мамины рейтузы, а ещё варежки и зимнюю шапку б) она не продаётся в магазине: её как самую необходимую вещь сразу же раскупают в) без неё невозможно играть в «резиночки» – для Лукаса надёжными аргументами не является, поэтому резинку крепко держит скамейка, или столб, или забор, или куст, или дерево, а Лукас держит жёлтую сумочку Юргиты.
– Юргита, домой! – спохватывается Лукас. – Мама волноваться будет.
– Сейчас-сейчас! – снова обещает Юргита.
Юргитино «сейчас» означает, что, прежде чем уйти, она опередит девочку на целый уровень. В «резиночки» Юргита прыгает лучше всех девочек во дворе, потому что прыгает как белка. А девочка скачет как мяч. И разве обыкновенный резиновый мяч сравнится с настоящей белкой?
Кажется, для игры вполне достаточно связанной в кольцо узкой бельевой резинки в три-четыре метра и ровного куска земли под ногами. Желательно, чтобы было лето: тогда можно прыгать босиком и не бояться, что ремешком с пряжкой зацепишься за резинку или она вдруг предательски выскользнет из-под гладкой подошвы твоей обуви. Резинка белого цвета уже через день делается грязно-серой, и для придания ей привлекательного внешнего вида хорошо бы покрасить её чернилами в фиолетовый цвет, а чтобы не перепутать свою резинку с чужой, пришить к ней пуговичку или бусинку. Перепутать легко: у всех резинки, как сёстры-близнецы, на одно лицо – растянуты и все в узелках. Иногда в эту игру пытаются играть и мальчишки, но такого виртуозного танца из прыжков, полётов и мягких приземлений в заданных точках, какой показывают девочки-мотыльки, мальчики продемонстрировать не могут. И поэтому они, устав от «войнушек» и «казаков-разбойников», бестолковой беготни и езды на великах, поодиночке или группками мешают девочкам порхать над натянутой резинкой, пялясь на мелькающие загорелые девчоночьи ножки. А мотыльки в своих коротких платьицах сверкают трусиками, потому что прыгать, прижимая подолы, неудобно: руки должны быть свободны, иначе нарушается координация движений, а с ней – и полёт. В полёте можно выкрикивать ритмичные считалки, и это лишь добавляет сложности, сбивая мотыльковое дыхание. Двое встают друг напротив друга и ногами держат натянутую длинным прямоугольником резинку, а третий прыгает через неё, выполняя различные па. Каждая девочка составит целую энциклопедию по фигурным прыжкам: «берёзка», «пешеходы», «ступеньки», «бантик», «конфетка», «конвертик», «кораблик», «платочек», «фиалка», «карандаш». Самое громкое и весёлое упражнение – «пешеходы»: прыгаешь на резинку, ногами поочерёдно прижимая её половинки, и при этом произносишь вслух «пе-ше-хо-ды», а самое сладкое, конечно, «конфетка»: сначала перекручиваешь резинку так, чтобы она напоминала форму конфеты в фантике, потом встаёшь внутрь «конфетки», высоко подпрыгиваешь и точно приземляешься на две линии раскрутившейся резинки. От уровня к уровню резинка ползёт выше и выше: от щиколоток – до колен, от колен – до бёдер («по жэпэ»), от бёдер – до талии, от талии – до груди, от груди – до подмышек, от подмышек – до шеи, от шеи – до ушей, от ушей – до рук, поднятых над головой, всегда готовых быть самой высокой точкой твоего тела (твоими Гималаями, но ещё не Эверестом, потому что Эверест – твой дух) и сжимать в кулаках резинку для трусов. Уровни от талии до синего неба ничего общего с реальностью не имеют, но подтверждают извечное стремление человека летать. Трудности создаются для их преодоления, поэтому смело меняем ширину натяжения резинки: держим её и на широко расставленных ногах, и только на больших пальцах, поставив ноги вместе, а ещё прыгаем на одной ноге, крестиком (скрестив ноги), двойным крестиком (скрестив ноги и руки), солдатиком (вытянув руки по швам), самолётиком (раскинув руки в стороны), пионеркой (вскинув руку в приветственном салюте), балеринкой (только на носочках и в перерывах между прыжками на секунду замираем в позе ласточки) и на пяточках (прыгаем только на пятках). Но высший пилотаж – прыгать вслепую. Без посторонней помощи тут не обойтись, и в ход идут слова-подсказки. Если попрыгунья права, то она, по мнению окружающих, «слива», а если ошибается, то «соплива». А чтобы не сидеть в сторонке и нервно не грызть ногти, надо ещё до начала игры договориться, что считать ошибкой. И тут важно – не проворонить очередь и завопить на весь двор: «Правила мои!». Первый выкрикнувший эту магическую фразу определяет правила игры, которые ему нравятся: в счёт или не в счёт «зацепки» (когда резинка цепляется за пуговицы или застёжки попрыгуньи), «выскользки» (когда уже прижатая к земле резинка в последний момент выскальзывает из-под стопы), остановки (можно ли замереть хоть на секундочку и разрешено ли попрыгунье «останавливать море» – успокаивать «взволнованную» ветром резинку). И ещё важно знать: горячие ли земля и люди (если да, то при падении нельзя хвататься за других игроков и падать на руки), есть ли у тебя «шкурка» – дополнительная «жизнь» в игре, когда, верно переделав упражнение, допускается исправление одной-единственной ошибки без пропуска хода и можно ли «жильдить» – хитрить, жульничать, отвлекать разговорами, кривляться, дёргать резинку, бормотать под руку «пропади-пропади» – держащему и с призывным «жильда докажет!» иметь наглость тут же блестяще «перепрыгать» мгновение назад сделанное с ошибкой упражнение – прыгающему. А если никакая «жильда» помочь уже не в силах, то только что плясавшая над резинкой егоза меняется местами с егозой, сто лет эту резинку державшей. И каждая из них потом начинает прыгать с той фигуры, на которой сбилась.
Всё есть у дворовых балерин: пластика и грация, гармония и нежность, сила и воля к победе – не хватает лишь сверкающих балетных пачек. Ни одна настоящая балерина не выйдет на сцену неподготовленной. И только репетиционный зал знает цену успеха. Вот и девочка, когда никого нет дома, натянув резинку между двумя стульями, до седьмого пота отрабатывает лёгкость и ловкость, но благородные стулья из красного дерева, не позволяя вить из себя верёвки, всячески противятся, то и дело с грохотом обрушиваясь на пол. Тогда с книжных полок снимаются толстые тома и угрожающей массой нависают над необузданными стульями. Но книжного авторитета для устойчивости стульев оказывается недостаточно, и они падают снова. Главное, чтобы о девочкиных громыхающих буднях соседи не рассказали маме. Терпенье и труд всё перетрут: и часы пыхтений и тренировок простую неумёху превращают в обыкновенный резиновый мяч…
Девочка берёт в руки свою старую, связанную из кусочков, растянутую резинку: и зачем опять она ей попалась на глаза? Однажды Юргита уехала к бабушке с дедушкой и не вернулась: это в девочкином городе она случайно и ненадолго, а в Паланге – навсегда. Юргита гуляет по дорожкам ботанического сада, и все самые красивые розы улыбаются ей, идёт мимо изящного белоснежного дворца к дальнему пруду, где плавают утки и лебеди, катается на велике по парку Бируте и каждый день лопает яблочный сыр и шакотис – сказочный ветвистый торт, политый шоколадом и глазурью и очень похожий то ли на ёжика, то ли на ёлку. А ещё в Паланге есть удивительная улица, которая впадает в Балтийское море. Нарядная, в фонарях, цветниках и клумбах, она выложена брусчаткой, и по ней не ездят машины. Эта улица такая длинная, что, пока дойдёшь из одного её конца в другой, погода наверняка успеет поменяться дважды. А в самом конце улицы – такой же длинный дощатый пирс, уходящий прямо в горизонт. Каждый вечер на пирсе собирается много народа и провожает солнце, а ранним утром рыбаки не забывают его встречать, потому что в Паланге живут вежливые люди. У Балтийского моря капризный характер: оно не всегда тёплое даже летом – и тогда неженкам и зябликам приходится нелегко – и суровое в остальное время года, бурное и пенистое – с рассветом и тихое – к закату. Тёмно-зелёный сосновый лес спускается к самой воде, а на берегу – белые величественные дюны. Дюны – блуждающие пески. Они красивы, но очень опасны, и ходить нужно только по специальным дорожкам. Коварный зыбучий песок прожорлив, и когда-то, давным-давно, дюны глотали целые деревни. «О-о-ос-с-сто-о-оро-о-ож-ш-шно-о-о-ю-у-урги-и-ита-а-а…» – шепчет ветер в дюнах.
Маленькая серенькая белка, весёлый мотылёк, Юргита, где ты?..