Я на него молилась, как молятся на святых.
В агонии страсти билась в объятьях его хмельных.
Хватало всего лишь взгляда, чтобы зажечь костер.
Он наливал мне яда, и говорил: «Идем!..»
Я, доверяя слепо, пила этот страшный яд.
Было в алмазах небо, мурашки до самых пят.
Сотни его изъянов я превращала в плюс,
Потоки горячей лавы взрывали мой слабый пульс.
И не боясь огласки, пылала душа огнем.
Жаждало тело ласки, я растворялась в нем!
Я не кричала: «Хватит!» Молила: «Еще, еще!»
Мы были в одной кровати жертвой и палачом.
Он говорил: «Поверь мне!», и я вновь брела за ним.
Приторной сладкой трелью голос его манил!
Он искушал как дьявол, я отвечала: «Да!»
Счастье цвело обманом, таяло без следа.
Он жаждал своей победы. И он получил ее.
Я провалилась в бездну. Казненная палачом.
Но он оказался бессилен; так было дано судьбой:
Дождь, перешедший в ливень, сделал меня живой.
И прошлое вдруг исчезло. И с ним растворилась боль.
И превратились в пепел те чувства и та любовь.
Я перестала молиться и возносить до богов
Того, кто мне больше не снится. И всех остальных м у ж и к о в.