Не ищи в декабре лапы чаек на мокром песке,
их следы утонули в прибое и шелесте снега,
занемевшие крылья не сможет никто отогреть,
очищая от инея пальцами хрупкие перья.
Мы больны ностальгией по солнечным тёплым лучам,
по уколам загара, раскрасивших золотом кожу,
по таким незаметным, казалось бы, летним вещам,
без которых ломается внутренний стержень в морозы.
Когда зябко в душе, одиночество давит петлёй,
и тотально никто тебя даже услышать не хочет,
твой проснувшийся зверь начинает отчаянный вой,
раздирая нутро до мурашек, бегущих по коже.
Удушающий кашель гнёт лёгкие будто в спираль,
препарируя скальпелем долгие ночи бессонниц,
а за тёмными окнами шарф распускает декабрь,
клочья пряжи роняя снежинками на подоконник.
Чайки тоже зимуют, как мы, заблудившись в хандре,
обещаниях тёплой погоды с шальными ветрами,
недоверчивым взглядом уткнувшись в свинцовость небес,
проводивших в комфортную жизнь перелётные стаи.
Город гол и печален, как будто бы полон бедой,
в летаргии застывший, о чём-то далёком скучает.
Из иллюзий, бывает, так трудно вернуться домой,
ампутировав крылья
замёрзших
на холоде
чаек.