Много в жизни неведомой хрени,
Остаётся за гордой спиной,
Не всплывают упрямо пельмени,
Не хотят они ладить со мной
Их со дна достаю, обжигаюсь,
Трудно спорить с кипящей водой,
И от голода матом ругаюсь,
Всех покрыл ханукальной звездой.
Надоели с упрямым советом,
За безвременно сдохшим плечом,
Я в хорошие верю приметы,
После будет им вспомнить о чем.
Морда красная лезет в кастрюлю,
Где-то там чую запах съестной,
Архимед смазал маком мне дулю,
Уж пора и принять по одной.
Не накормишь гостей лёгким паром,
Что идёт с непослушной плиты,
Не сложилось мне стать кулинаром,
Я лишь раб своей дерзкой мечты.
Начитался инструкций про это,
Вылил воду, пельмени в дуршлаг,
Доварю, чтоб не слипнулись где-то
В животе, я здоровью не враг.
Может зря я на них в гневе ною,
Ведь под водку готовить не лень
Гости смело глотали за мною
Мой разорванный в мясо пельмень.
Души все были в тему излиты,
С горла выпит последний глоток,
Добрым быть так легко, коль все сыты,
Треснул лишь над плитой потолок.
Я теперь не готовлю, из лени
Собираю друзей в ресторан,
Пусть шеф-повар нам сварит пельмени,
Все не может уметь Рудерман.