Бросались грустные слезинки
В каньоны улиц зимних, серых.
— О чём печалишься, дождинка?
— Спросил фонарь — усталый стерх.
— Всё будет скоро в шестигранных,
Алмазных, сказочных одеждах.
Тянуть до оттепели — рано,
Но не отчаивайтесь прежде...
Нельзя прервать полёт волшебный,
Когда кружатся хлопья снега!
Оденут в пуховик целебный.
Пускай пребудет в мире нега!
— Познают сны в дожде снежинку, —
Сказала капля, растворяясь...
— Ты осуждаешь без запинки,
Железной логикой взрываясь.
— Да, разумеется, конечно,
Всё перепутались сезоны, —
Сказал фонарь остроконечный,
— Светить — желанья нет, резона.
И только улица, босая,
Шепнула: "Светишь очень к месту.
Я тут в дождинках вся мечтаю...
Прольется март... и я — невеста."
Отключат утром освещенье,
Тьма не прижмёт дома в объятья.
Снег к нам зашёл — седой священник,
И с серебром одели платья.
Как дежавю, в пустынном граде
Дождинки слышен тихий голос.
И больше не было награды...
Вплетать печаль не надо в колос...