Я готовилась к отъезду. Удивительным было то, что у меня не щемило в сердце от предстоящего отъезда, как это бывало раньше при переездах на новое место жительства. Сын, словно птичка, радостно щебетал возле меня, помогая укладывать вещи. В душе моей, впрочем, была лёгкая грусть, и всё же мне было так хорошо!
– А на твоё место приняли Валю – сообщил мне новость Михаил , быстренько забежавший домой с работы.
– И ладно, пусть поработает, узнает ещё все прелести работы экономистом, тем более, что по специальности она зоотехник. А мы поклонимся низко прошлому и, засучив рукава, двинемся в будущее! – вспомнились мне чьи-то слова, и, смеясь, поцеловала сына.
Работу себе нашла я в уютном посёлке, где мне обещали двухкомнатную благоустроенную квартирку.
– А она справится, она же местная и конфликтовать с хозяином не будет, а будет выполнять все его указания, – продолжал укорять меня за увольнение муж, не замечая, что этим делает мне больно…
– Цыплят по осени считают! Вот Илюхин и подсчитает всё. Говорят, он крепко взялся за своё дело?
– Да-а, что-то уж больно шумит он. Ездил в прокуратуру, скоро полная проверка будет «со стороны», не завидую Кулакову! Да и народ весь насторожился, лишнее слово боятся сказать и с затаённым интересом наблюдают за происходящим.
– Безнаказанность рождает произвол – это давно известно всем. Может, польза только будет: Кулаков хоть немного задумается о своей тактике. Ведь всякому терпению когда-нибудь приходит конец. И вообще, жаль его очень, что не в то русло направляет свой природный талант, сильная личность пропадает, очень жаль…
Эта жалость к нему постоянно жила в моём сердце, но я не в силах была ему помочь. Меня удивляла его слепота, с которой он собирал вокруг себя «верных товарищей». В нас же он видел тайных врагов, интуиция ему не подсказывала ничего, и это было его самое слабое место…
– А когда у тебя отчётно-перевыборное собрание? – спросила я мужа, отгоняя грустные мысли.
– Через месяц где-то, вот только закончатся все осенне-полевые работы. А помнишь, как ты рвалась сюда? А теперь также рвёшься отсюда? – снова подтрунивал меня муж.
– Обстоятельства сильнее нас, дорогой! «Закон судьбы несокрушим, мы все ничтожны перед ним!», – процитировала я слова поэта, складывая посуду в большую коробку.
– Всё же я так благодарна судьбе за то, что мы с тобой прошли такую школу жизни! Чувствую себя такой сильной, опытной и лучше стала понимать людей, вообще жизнь. Да и себя испытала: и свои физические возможности, и профессиональные. Мне даже хочется написать книгу, представляешь? – Но он уже не слышал, потому что ушёл снова на работу, а я не заметила, что говорю сама себе…
Обнаружив, что он ушёл, я засмеялась над собой и с удовольствием села за пианино, наигрывая любимый вальс Грибоедова. Часто, когда я оставалась в одиночестве, этот инструмент просто спасал меня от тоски, и музыка лилась из окон моего дома вперемежку с голосисто кричащими петухами.
В день отъезда стояла ясная, солнечная погода. Вещи были уложены в грузовую машину, муж с несколькими мужчинами закрепляли кузов, осматривали машину со всех сторон и, наконец, я услышала: «Всё, готово! Давай, поехали!» Мы все присели «на дорожку». Затем ещё раз, окинув всё прощальным взглядом, села в кабину грузовика, усадила на колени сына и «двинулась навстречу своему будущему».
Мы ехали, любуясь окружающей красотой, ставшей такой родной! Меня провожали те же самые берёзы по одну сторону дороги, но которые уже уверенно стояли на своих крепких ногах и, словно прощаясь, покачивали своими ветвями со зрелой, шумной листвой мне во след.
Я счастливо улыбалась солнцу, весело сверкавшему между деревьев, и будто бежавшему вместе с нами!
(продолжение следует)