Вновь звякнула диванная пружина —
и снова замело́, и закружило...
А с оборотной стороны Луны
летели чёрные, как уголь, валуны...
И в часовых смещенье поясов
умов броженье, помраченье сов,
и стрелки разбегаются стремглав
из циферблатов недобитых глав...
Но время закатилось под кровать,
и Кузькину оттуда кажет мать —
и ежечасно, превращаясь в прах,
уснуть нам не даёт от звона драхм.
Луна глядит в окошко, как Нарцисс,
дрожит пространство на оси абсцисс,
а на оси, ржавея, ординат
гремит плодоконсервный комбинат.
Надкусывая с хрустом патиссон,
сосед накручивает старый патефон —
под мышками белеет соль острот,
а из пластинки тявкает фокстрот.*
Ах ностальгия, что же вспомнить мне?
Ведь a lá guerre comme a lá guerre, как на войне,
средь айсбергов, торосов — иже льдин —
живу сам по себе — простолюдин.
________
* Рифму слямзил у Бродского (у кого же ещё?!)