-Ах, вы о нашем скорбном, бесовском?!
Чертоги зла, жестокие владения..,
где полумесяц желтым жнет серпом
не лучших представителей творения,
где зло в обугленных палатах изнутри
преступной страсти бедствия творит.
Здесь все осуждены, спасенья душам нет
Презрение мира с нами, черной сажей
впиталось в кожу, поглощая свет,
упорствуя в бессмысленности кражи.
И в сумерках ума и пасмурности духа
в проклятые сердца злоречие бьется глухо.
В бордовой браге пепел и зола
питье обычное для местного отребья,
и сдвинув чаши за всесилие зла
мы с непотребством согласуем жребий.
бросая кости воздаем судьбе
за мрачный призрак, что несем в себе,
забыты радостями светлыми людей,
любовями на торге убеленных.
По долгу своеволия костей
я в полночь выхожу уединенно.
Мой путь в ночи пересечет другой...
А вот и вы ведомая судьбой.
Домой спешите в запоздалый час
срезая прямо долгую дорогу,
и получалось но не в этот раз,
Вы чувствуя неясную тревогу
нарвались вдруг на сатанинский взор
Лицо к лицу, открылись мне в упор
и страх в глазах и шелковая ткань
трепещущей души в клыках капкана.
Вжимаясь в тень как пойманная лань,
растерянная, но показалось странным,
нес вызов взгляд и холод безнадежный,
Когда на вас рвал негодяй одежды.
В траве высокой, в серебре луны,
в иссинем бархате зловеще пряной тени
насмешкой одержимый сатаны
врезаюсь между стиснутых коленей,
ладонь по внутренней поверхности бедра
скользнула выше и et ceterа.
Затем исчезнул я из мрака в мрак
из зла во зло, невинный свет похитив,
неся с собой как достоверный знак
лоскут души из тонких, нежных нитей
и на губах искусанных до крови
животную, беспомощность коровью.