Волк день, лакая водку беспробудно,
Под вечер захотел мяска поесть.
Задача для него была не трудной,
Ведь в тех местах овчарня есть.
Но, второпях, чего-то перепутав,
Он с пьяных глаз на псарню угодил,
Где псы после трудов костями пообедав,
Спать улеглись, а он их разбудил.
Увидев Волка, псы стеною встали,
Того гляди, на фантики порвут.
Поймался наконец! Из-за кого страдали...
Ведь Волк компроментировал их ратный труд.
Волк хоть и алкоголик был, но дипломат.
Он знал с какой скотиной как себя вести.
И с быдлом часто он переходил на мат
Для ощущения понимания и близости.
Он начал говорить: "Привет мои друзья!"
Со страха хмель ушёл, речь стала складной.
"Поговорить за жизнь пришёл к вам я.
За жизнь собачью вашу... Будь она неладна."
"За жизнь?" - Как вкопанные встали псы.
"За нашу жизнь ещё никто не говорил.
Смотрел хозяин, чтобы были влажными носы,
Да на костях похлебку нам варил".
Волк, увидав у псов растерянные взгляды,
Стал продолжать, - "Вас держат здесь за скот.
Никто не скажет этой горькой правды,
А я открою вам её на много лет вперёд.
Вас кормят с скотобойни всякой дрянью,
Вас заставляют за похлебку лаять день и ночь...
Я ж думаю о вас в час поздний и в час ранний.
Не сплю. Решаю. Чем же вам помочь.
И вот решил. Пойдём друзья со мною.
Я покажу вам, что такое жизнь!
Я вам в другую жизнь пути открою,
Кто хочет классно жить, тот за меня держись!"
У псов глаза как свечи загорелись.
"Что делать надо? Ну, веди, давай!
Собачьей жизни мы давно наелись,
Хотим свободы и собачий рай!"
Волк с псарни, псы за ним гурьбою
С задорным лаем на овчарню подались,
Где овцы дружно жили меж собою,
Там волк и псы с ним мяса нажрались.
Волк сытый в лес ушёл, а псов перестреляли.
Не всех, конечно. Кто-то убежал.
Их люди от жилищ, как диких отгоняли,
Другого шанса послужить не дав.
Они, привыкшие к собачьей доле,
Как дикий волк в лесу жить не смогли.
Предложенная волком жизнь на воле,
Не в их собачей оказалася крови.
С мечем к тебе пришедшему не верь!
Не за тебя болит его душа.
В окно он влезет, если не пускаешь в дверь,
А обещания его не стоят ни шиша.