Я боюсь одиночества, лифтов и тишины, я боюсь самолётов и мчащихся поездов. Мозг набит всякой всячиной, снятся дурные сны. Если есть где-то крепость, то явно не этот дом. Кран на кухне не может не капать, терзая нерв. Напряжение взрывом чревато, потоком слёз. Я вмерзаю в пространство, меня накрывает снег, и ничем не пробить этот призрачный чёртов лёд.
Телефонный звонок – неожиданно и смешно, истерить я умею отчаянно, как никто. Эта паника дикой волною сбивает с ног. Это паника. С нею не выйдет достойный торг.
Она схватит запястья, зацепится за подол – ничего я не вижу, не слышу, не говорю, а аптекарь мне выдаст пустырник и валидол. Синусоида сердца выводит осенний блюз. Мне бы панцирь хитиновый, острый, как бритва, меч – защищаться от монстров, глядящих в моё окно. Мне бы темень ночную до мелких стекляшек сечь, но кромешная паника снова владеет мной.