через сугробы,
рука об руку,
мы пробирались к старому домику:
одиночество и запустение,
но в освещении
не было недостатка:
лунный свет ярко
тёк легко, свободно
сразу через все окна.
В доме было тепло и спокойно.
Мы быстро согрелись. Не произнося ни слова,
довольно долго
мы потягивали коньяк, улыбаясь непроизвольно...
что-то утаивая? а может пророчествуя
о праве на внутреннее одиночество?