Чернел рояль в заснеженных кустах,
и кто-то в белом дергал его струны,
а на поляне некто в резах и чертах
безумствовал под перезвоны бубна.
Качалась стать полураздетых тел,
звучали мантры, горловое пенье,
цыган с медведем у костра присел,
и в хор вливалось мишкино сопенье.
Молился каждый так, как он умел,
просил о чем-то у родного бога.
А сверху лишь один на них смотрел
с отеческой заботою, но строго.
- Шалят детишки, не хотят взрослеть
и, видимо, еще не наигрались.
Неужто в ход пустить тугую плеть,
чтобы, играя, вдруг не разодрались?