НАЧАЛО КОНЦА
Эта грязная, в общем, история,
В которой погиб поэт,
И касаться бы ее не стоило,
Да выхода, кажется, нет.
Все по книжке: жена-красавица,
От которой в восторге свет,
Разве может она не нравиться,
Красота в восемнадцать лет?
Он в два раза почти что старше,
На лице африканский след.
Знаменит. Хоть на вид и страшен,
Но поклонниц - большой букет.
Она часто его ревнует,
Он дает ей поводы часто,
А напрасно в игру такую :
По стеклу души - пенопластом.
Так и жили - семья, заботы,
Там финансы, а тут детишки,
То жена вышивает что-то,
То поэт сочиняет книжки.
На безоблачном горизонте
( Чем такой горизонт неприятен),
Появляются тучи, а зонтик
Как обычно, подальше припрятан.
Революцией с места гонимый,
Состоянья оставленный без,
Помешать все равно не могли мы -
В Петербург появился Дантес.
Весельчак и красавец собою,
Ловкий юноша, двадцать два,
Нос морковкой и хвост трубою,
На балах прикурить давал.
В светском обществе не робеет,
Шутки, смех немудреный баб,
Слабый пол стал еще слабее,
А потом и совсем ослаб.
Даже сердце Императрицы
Бьется чаще при госте этом,
А Дантес посмотрел на лица,
Да и выбрал жену поэта.
Стал ухаживать понемножку,
Этикета не нарушая,
То поставит поближе ножку,
То от ветра укроет шалью.
Двери дома ему открыты,
Там уже заждались сестрички:
Выводи их на рю и стриты,
Сыпь остротами по привычке.
Даже Пушкину он любезен,
Любит Пушкин веселый юмор,
Жизнь без шуток там, или песен -
Каша манная без изюма.
Даже Пушкину. Знал бы Пушкин,
Что его ожидает вскоре,
На макушке держал бы ушки,
А жену б держал на запоре.
Если только запоров тяжесть
Помогла хоть когда кому-то,
А Дантес продолжал, куражась:
Ежедневно то там, то тут он.
То в театр пригласит с сестрою,
То верхом покататься в парке,
То по Невскому мирно трое
Прогуляются. Просто жалко
Прикоснуться к Пушкину взглядом:
Каменеет лицо, когда он
Видит “этого” с нею рядом,
Их улыбка - его нокдаун.
Долгий танец - уже причина,
Чтобы долго не спать ночами,
А красивый чужой мужчина
Над родными ее плечами.