Бледней мороженой трески
(Хоть много старше),
Я как-то раз читал стихи
Одной Наташе,
Торчал скелетом голый клён
Среди сугроба,
Исход был предопределён
– Мы знали оба,
В ветвях надтреснуто свистел
Какой-то певчий,
Спасти могла нас лишь постель –
В ней стало б легче,
Ходили зубы ходуном
(К ночи свежело),
Я предложил зайти в мой дом,
Отведать джема,
Нам рожи корчила луна
И пахла псиной,
Была Наташа неумна
– Зато красива,
Я еле сдерживал порыв,
Гремя ключами,
Потом входную дверь открыл
Её плечами,
Одежды словно лепестки
С двух тел слетели,
Мы молча наперегонки
Неслись к постели
– Там, замотавшись в толстый плед,
Я дробью Морзе
Проклацал ей – Мы разных лет,
Но оба мёрзнем –
Она, коронками звеня,
(Мол, всё в порядке)
Тихонько тёрла об меня
Босые пятки,
Мы были просто влюблены
В предметы быта,
Она лежала у стены,
До глаз укрыта,
Я рядом в стопку одеял
Влез с головою…
А ветер в окна снег швырял,
Надсадно воя.
Теперь года уже не те
– Но помню точно,
Как мы бугрились на тахте
Холодной точкой,
И помню девичье чело
В гусиной коже,
И как на улице мело,
Мело… но всё же
Тёк где-то в жарких странах Нил,
Цвели фисташки,
А я стихи свои бубнил
Одной Наташке,
И был согрет – внезапно, весь –
Её рукою…
И если счастье в мире есть
– Оно такое.