Надену я шляпу не эту, а ту,
напялю трико одедасы,
очки, сапоги, шерстяную пальту,
и выйду в свои гондурасы.
Раскинется морем судьбина моя,
любовь до циррозного гроба,
увитая в дым и знамёна белья
бескрайняя, милая жопа.
Куда без неё? Никуда без неё.
Мамань, погуляли и хватит –
я буду с тобою, пока не сгниёт
при жизни мой сморщенный фантик.
А вечером снова пойду на тусу
в своём одедасовом шике,
тайком утирая мужскую слезу
бельём на дворовой сушилке.