Родителю-язычниче,
нет башенных преград
тем людям, что поистине
по Истине скорбят…
Сверкали дали речкою,
синели небеса.
Но выйти на крылечко ей
ты не позволил сам.
Сияло солнце ясное,
шла в рост густой трава.
Пустые и напрасные
отцовские слова.
Поля стояли тучные,
в зерно колосья шли.
Но деве были скучные
все идолы земли.
Сады добром богатые –
инжир и виноград.
Но урожаю знатному
ты не особо рад.
Дитя непослушанию
родное предалось.
Откуда се призвание
в её душе взялось?
Ни замуж ей не хочется,
ни идолам служить.
Так голова морочится,
что даже тошно жить…
Смотри-ка, что придумала
из ереси она:
велела в башне каменной
проделать Три Окна,
упрямо исповедуя
какого-то Христа.
А ведь была до этого
от ереси чиста!
И гневом неродителя
твой острый меч блеснул –
приданницу Спасителя
по телу полоснул.
Но вырвалась от изверга –
родимого отца…
А видел ли хоть издали
ты свет её лица?
Родителю-губителю,
предателю еси,
не отдавай мучителям
дитя своё. Спаси!
Но тщетно! Уши залиты
невидимой смолой.
От дочки отказался ты –
кровинушки родной…
Её терзали крючьями
и тело жгли свечой.
Её свирепо мучили –
нагой, вниз головой.
Её пороли розгами
и били молотком,
и жилами воловьими
стегали, как хлыстом.
Но ни одно мучение
мучителям назло
от веры во спасение
её не отрекло.
И принято решение
ей голову отсечь.
Но кто проявит рвение?
В чьи руки вложат меч?
В отцовы. В Диоскоровы.
Безжалостнее льва.
И покатилась вскорости
Варвары голова…
Варварина головушка
с улыбкой на устах.
Вспорхнул над чистым полюшком
в дали небесной птах…
И день над Иллиополем
был тёплым, ясным днём.
Откуда это молния
сверкнула над отцом?!
С каких же это молния
низринула высот
и все глаза заполнила,
и сердце болью жжёт?!
И вырваться нет сил уже!
И вся душа – во мгле!
И на лужайке выжженной –
горсть косточек в золе…
А идолы стоят себе,
слепые, как кроты.
Родителю-язычниче,
зачем им нужен ты?..