В ожидании подуставших босых матросов
после долгого плавания, проще сказать, кругосветки;
в ожидании новых странствий, немых вопросов,
Амстердам засыпает, и только лишь путник редкий
открывает глаза, подняв голову. В зимних грезах
предстает старый Амстелкринг, там же – фасады церкви,
примечательны разве что плоскостью. Тихий образ
не взирает на путника и не смыкает веки,
но однако же рядом ларьки и таверны, бордели –
«Мулен Руж» нидерландский и узенькие аллейки,
занесенные снегом колеса и карусели,
сотни лодок, а позади чуть – домов скамейки,
покосившийся столб и фонарь. Чуть заиндевели
небольшие каналы, кольцом окружившие город.
Бахрома из гирлянд – карамельные светотени
амальгамной реки. Тишина и безлюдность. Долог
путь матроса домой мимо башни Монетной – ей ли
видеть все под собой? Подыми у бушлата ворот,
по Венеции Северной шествуя, сквозь метели.
В полудреме голландском чаек дешевый клекот
не дает ни ансамбля, ни тоники верной ноты –
как и все в Амстердаме: разнузданность книг и полок,
монотонность аккордов, статичность ночной зевоты,
вечный сон амстердамского Кая, что свой осколок
как зеницу хранит и боится проснуться. «Кто ты?» –
говорит он себе, а потом засыпает. Вот он,
Амстердам – вечный мальчик, не знающий ни заботы
ни иных приключений, как плавание без охоты.
19 ноября 2018 года