Тогда еще мы пили чай,
дым коромыслом плыл по кухне
и уважали Ильича,
он в магазин метался мухой,
Высоцкий раскрывал глаза,
на то, что было там, за гранью
добра и зла, и завязать
хотел весенней гулкой ранью,
и каждый шел своим путем,
но вообщем верною дорогой,
и все мы верили дойдем
еще чуть - чуть, еще немного,
и всем вполне хватало дров
и наломать, и нарубиться,
на шляпе реяло перо,
не затуманивая лица,
хоть не опаздывал никто,
на наши дружеские встречи,
все меньше вешалось пальто
на вешалки пустые плечи,
ума палату спрятав в клад,
дым нашей кухни разрядился,
перековали мы булат
на изумительную пиццу