Отцу
I.
как будто засветло отец, ещё он не потух,
ещё летит, непобедим, а не калачиком во сне,
а это речь ушла от слов и стала дым и слух,
и стала – свет неразличим и с горем наравне,
где мать – не полчище обид, а яблоко с руки,
там ножевая меркнет связь, прощанья искорка зажглась,
всю землю погружая в сон, рассудку вопреки,
храни, безмолвие моё, тех, кто со смертью на вась-вась;
всех, кто простреленный морфлот в моих беспамятстве и мгле,
болящий год, бегущий год и год, приникнутый к земле,
катай в золе пропащий плод, скажи: «дитя, задрал нытьём»,
будь горю этому фагот,
а мы не подведём
II.
под этой сенью неминучей так сын твой страшно различим,
что надо за руку покрепче, вперёд и – на засов детсад,
а ну скользнут на лёд колени, на колкий зной, на душный дым,
и губы вымолвят пустое и злое слово невпопад,
а ну как станет сном борцовым, целораспадом слова «мы», –
– отец, в диване растворённый, вставай на мой горючий зов! –
но слышно эхом из дивана, из головы ночной тюрьмы:
две белых тени зазеркальных сбирают поздний свой улов,
корзины, тяжестью согбенны, – где ты, где я, не разобрать,
не будет голоса из пены, не будет рыбы золотой;
под этим сном военнопленным погас огонь, погасла мать,
и надо тяжкий блуд терпенья держать спрямлённой запятой,
плетись же, зренью не мешая, держась за острые края,
расти большая-пребольшая, беспозвоночная моя,
дыра, помеха ростом с космос, в руках слепца слоновий смех,
туда, где свет идёт не горбясь,
в ночи
и застилает всех
III.
всё бросить, бежав, и отнятым светом светить, –
но как эту веру отнять у проросшего в пустошь, –
куда ты, отец, продлишь безответную нить,
там босховский ад, ветвистое это «тювить»,
но что тебе ад – протянешь, болишь, не отпустишь;
птенцовые руки в чужую суёшь синеву;
небывшее это светлей, только им и живу,
а той синеве лишь она по колено:
не руки на грани – а предупредительный ток,
не ад претворённый – а скачки с лицом на восток,
где чужесть поёт, белопенна
всё бросить, бежав, и адское не всколыхнуть;
лодейников зрящий – из рощи тропой невпопад,
изнанка наружна – и зеркало взгляда не стоит,
покуда в тебе персонален твой ад,
покуда болит, равномерен, твой путь,
болит и не ноет