Забвенье
I.
говорит забвенье в ребре, старея:
– много-много времени впереди,
есть и крепкий гусь, молодая шея,
и нетварный сын в молодой груди;
на реке ватага, не помня неба,
сотворит легко из одной земли,
если тело – гулко, а лоно – слепо,
если небедовых не завезли;
если свет, что лился из колыбели, –
скрипка зла теперь, оркестровый гнёт;
я теперь беспамятство на пределе,
чуть качнёшь – и руки бедой качнёт;
чуть протянешь – пусто в суме дорожной,
а отдёрнешь – посох на дне сумы;
всё смогу подобьем своим небожьим,
растворяя тьму в лучевое «мы»;
а о чём болелось, в огонь стремилось,
застекольем плакало под пятой, –
то не я, а юность, щенячья милость,
то не я – в часах отраженье сбилось;
рот раззявил, вали, не стой.
II.
– эй, птенец, приём, я тёплый дом! –
да не дом, всего пропащий атом, –
так летящий, вытеснен гнездом,
пять минут живёт собой-распадом,
две берёт у смерти напрокат:
имя чуждо, речь едва знакома;
дальше – кровь – бессмертный вертоград –
говорит, как скрипка перелома:
– помоги мне доползти до дома,
петь с моим забвеньем наугад.
встану, сам себе трава и пламя,
сам себе и кража, и ворьё,
благодарен битыми крылами
за уют гнездовый между нами
с чёрной меткой «не моё».
III.
за то, что имя – никогда,
за то, что сейф – неотворим,
чужое имя – никогда,
и сейф неотворим, и снова, –
чужое, чуть его качнёшь,
сожжёт хатынью колыбель,
а колыбель, пустившись в пляс,
займётся музыкой бедовой,
займётся музыкой до неба, –
благодарю, а Ты не слышишь,
и я-не-я расслышит всё.