Недавно я задумался над вечным словом Бог.
От мыслей необдуманных себя предостерег.
Но как понять мне глупому всю глубину его?
Я пристально разглядывал, под суетой тревог,
Предания, писания, заветы, словари.
Да только те писатели, кто всё это творил,
Едва ли сами знали то, о чём гласили их
Предания, писания, заветы, словари.
Они писали лишь о том, что слышали вокруг,
Но мне всё чаще кажется, что откровенно врут
Предания, писания, заветы, словари.
Да вы и сами знаете, зачем мне говорить.
Ломают копья острые и Тора и Коран.
Одни костел отстроили, другие белый храм.
Все в ярком золоте крестов и золоте икон.
Но чудом веры светится иконка у окон,
Что в пол чадят задушено в бревенчатой избе,
Где даже в зиму лютую уютней и теплей.
В саманной утлой хижине, где чаще на обед
Лепёшка, сыр с молитвою, чем мясо и щербет,
Там веры свет неистовый теплей и ярче чем
За много лет увидела восточная мечеть.
Нам всё твердят без устали как встать, куда смотреть.
Как осенять крестом себя, где Мекка на заре.
А кто эти учители? Кто написал, скажи,
Предания, писания? Кто знает как нам жить?
Кто знает как молиться нам, в какой пойти нам храм?
Кто обозначил в строгости халяль или харам?
Один расстелит саджжада, другой свечу зажжет,
Но важно то, что он в душе молитву вознесет.
Неважно где, но важно как, звучит она внутри.
Плевать на то, что нам твердят заветы, словари.
Предания, писания, как и простой роман,
Написаны писателем и сложены в тома.
Я лишь хочу сказать о том, что Бог у нас в душе.
Ты перестань искать его в писаниях уже!
Молись в душе, не лги себе, покайся попроси.
Тебя услышат и поймут на русском и форси.
Для веры нет стандартных мест и мест запретных нет.
Для веры нет богатств земных, лишь душ заветный свет.
Пусть ярок храм и пуст мечеть вся золотом горит,
Но веры свет горит не в них, у нас горит внутри.