Бронзой лица
И пустотой глазниц
Он зачаровывал падших
И свет-девиц
Чьи руки цвета топленого молока
Дикое племя
Кожу с него живьём
Девы, снимая платья,
Скорбят о нём
Пальцами в горячие его острова
Бронза лица
Слабо ещё искрит
Светом и смрадом
волоком его в Дит
Тянется шлейф аромата сухих гвоздик
Дикое племя
Ноги его к кресту
Голову в землю в камни
К голому и горячему животу
Девы прильнули синими их губами.