Пламя свечки и камина тусклым отблеском карминным отражаются в окне,
Где Пьеро и Коломбина, взявшись за руки картинно, распластались на стекле.
В старых залах длинных, длинных много долгих лет подряд
Дам прекрасных на картинах глаз надменные маслины зачарованно блестят.
В древнем замке в тихий вечер замедляет время бег,
Но минута за минутой осыпается подспудно Казановы пышный век.
На проселки и поместья осень в кружеве созвездий опустила неспеша
Волны странных океанов – дымных, призрачных туманов, свежей влагою дыша.
Непроглядна тьма ночная, лишь у сов не угасая ярко светятся глаза,
И ворон чернильных стая в гуле ветра опадает на Богемские леса.
Миг за мигом, час за часом, по минутам жизнь ушла.
Вот уже под старым вязом, траурным накрывшись газом, дожидается плита.
Нет пощады, нет спасенья, все прошедшее не в счет.
Не помогут утешенья, всех грехов моих прощенье – вот курносая идет.