Тронули июльские лучи
Крохотного мальчика Эрнеста.
Притаившись колокол молчит,
Но восходит солнце для фиесты.
Он родился за полгода до
Самого кровавого столетья.
Встать его таланту суждено
В ранг литературного бессмертья.
Солнечный сияющий июль
По судьбе скользит пунктиром острым,
Проведя Эрнеста, как патруль,
От рожденья до плиты с погостом.
Будет все: и Итальянский фронт,
И медаль, и госпиталь с раненьем.
Многие уйдут за горизонт
Из того лихого поколенья.
Будет все: в Испании война,
Африка, Париж и жизнь на Кубе,
Страсть к корриде и река вина...
А отца самоубийство сгубит.
Будет все: и покер славных жен,
Преданных и любящих всечасно.
Будет мир Эрнестом поражен
В чтенье утонув подобострастно.
И с презреньем желчным неприязнь
Властной, не постигшей выбор, мамы.
Суицида дикая боязнь,
И романы, яркие романы.
Будет все: и трое сыновей -
Ласковых кровиночек родимых,
И кусты зеленых орхидей -
Так всегда им истинно любимых.
И болезный мнительный закат,
И коварство вечного июля,
Будет и курок ружья нажат,
И рванет к нему в объятья пуля.
И коснется смерть седых ланит
Молодого старика Эрнеста.
Колокол тогда и прозвонит,
Солнце ж снова встанет для фиесты.
А пока на озере Валлун,
Средь камней покатых Мичигана,
Ловит рыбу мальчик, полный дум,
Впитывая темы для романа.
4 марта 2018 год.