ЕВРОПА ШОКОЛАДНЫХ ТАРЕЛОК
В предчувствии Нового года
Странно всё как-то. Странно, что началась настоящая зима – будто и не было ещё недавно свежей зелени, пыли по асфальту, дождевых пузырей в лужах… Странно, что знакомых на улицах встречается всё меньше – то ли все уехали куда-то, то ли я их больше не узнаю… Странно, что детские воспоминания всё сильней напоминают отражения в кривых зеркалах – от них одновременно и весело, и почему-то хочется плакать… Странно, что так бежит жизнь – и бежит не куда-нибудь, а от нас самих.
Во что мы только ни играли в детстве, во что мы только ни играли! Придумывали себе всякие Швамбрании, воображали себя бесстрашными капитанами, пуская бумажные кораблики… Помню, у нас была своя фантастическая страна – Европа Шоколадных Тарелок. Мы все были в ней героями… Помню, как упоённо мы вживались в роль детективов, разыскивали во дворе «преступников» – слава бессмертного Шерлока Холмса не давала покоя. А во дворе случались разные разности – то бюстгальтер у соседки свистнули с бельевой верёвки, то новорождённых котят чья-то злая рука задушила в одном из подвалов, где мы, дети, их любовно выкармливали… И сколько во всех наших шалостях и проказах было энергии, озорства, а порой и откровенного хулиганства! Мелкого, правда, малюсенького совсем, но…
Это всё было как один сплошной праздник. Но были ещё другие праздники – официальные. Самый торжественный и грустный – День Победы. Мы все чувствовали себя причастными к нему, все жили памятью о своих погибших – дедах и прадедах. «Сколько длилась война?» – спрашивала я у своей бабушки, когда мне было четыре года. «Четыре года», – отвечала бабушка. «А это много или мало?» – спрашивала я. «Для тебя, девочка, совсем мало, а для войны – очень и очень много…» – говорила бабушка.
Ещё был замечательный праздник – 7 ноября. Он связывался с портретом голубоглазого херувима, с красными флагами, с чувством необъяснимого восторга за свою великую социалистическую Родину… Были ещё два приятных дня в году – 8 Марта и день рождения. Первый я начала отмечать с того момента, как помню себя. «Подожди, малышка, – говорили мне взрослые, – пока это не твой праздник, а мамин. Тебе надо подрасти». Но я требовала уважения. «Какая разница, сколько мне лет! – упрямилась я. – Ведь всё равно я – женщина!»
А день рождения был чудесным днём, когда все внезапно о тебе вспоминали, начинали тебя любить, умиляться твоим проказам, преувеличивать таланты, дарить подарки, открытки, цветы…
И всё это шумное действо, этот цветной карнавал, это красочное мельтешение куда-то ушло, незаметно исчезло из жизни, сменилось буднями, растворилось в ежедневных заботах, перестало радовать и волновать…
Что-то изменилось с годами. Наверное, восприятие. Что теперь для меня Европа Шоколадных Тарелок? Так, печатная буква «Ш», которую можно прочитать и как «Е», и как «Т». И не более. Я не помню больше вкуса этого самого шоколада – шоколада мечты. Это похоже на то, как книги, над которыми плачешь в детстве, вызывают с возрастом только улыбку. И ладно бы просто улыбку – а то ведь снисходительную…
Но есть на свете один-разъединственный, самый-распресамый, лучший-прелучший праздник, которого продолжаешь ждать из года в год несмотря ни на что, которому радуешься, как ребёнок, и который неизменно приносит ощущение чуда и сказки в жизнь каждого из нас. Я не знаю никого, кто не любил бы Новый год. Я не знаю никого, кто не ждал бы от него хоть маленьких, но перемен. Я не знаю никого, чьё сердце не стучало бы сильнее, когда бьют куранты и повсюду, в каждой квартире, взрывается шампанское. Этот волшебный праздник не подвластен никаким общественным коллизиям, не зависит ни от чьей прихоти, не подчиняется никаким законам, кроме одного – закону бесконечно и неустанно плывущих по кругу часовых стрелок.
И вот – весёлый и свободный – он врывается в наши дома. Шары, хлопушки, серпантин, фейерверки, счастливые лица, смех… Он приходит сказать нам, что ещё не всё потеряно, что возможность начать всё сначала – вовсе не иллюзия. Он приходит, чтобы напомнить нам давно забытый вкус мечты, вернуть утерянную нами радость детства. Он доверчиво смотрит нам в глаза: ну же, не подведите меня, смелее, вперёд, ещё не поздно!
Господи, дай нам силы оправдать это доверие, не наставить на эту чистую страницу безобразные кляксы ошибок… Может быть, на этот раз у нас всё получится? А?