Человек убивал человека
железом или затрещиной.
Человек поедал человека
за шкуру или за женщину.
Человек протыкал человека,
такого же мягкотелого,
до расчёта на перса и грека,
на красного или белого.
Человек пробирался с юга,
осанился, белокурился —
не такая большая зверюга,
что-то между конём и курицей.
Человек набирал сантиметры,
множил богов и знания,
подавался в пророки, поэты,
знающих всё заранее:
несмышлёного, бабу, калеку,
сам обладая телом лишь —
человек убьёт человека,
и хрен ты его переделаешь.
И, покуда вокруг да около
хороводится небо синее,
закопчённые жизнью окна
отражают моё бессилие.