Не думал, что тронет меня смерть человека.
Давно забытого - так часто случается.
Живут нынешние по полвека.
А дольше жить у них не получается.
Он умер ночью в последний день осени.
Как дело, которое кончил к сроку.
Как снег свалился с могильной откосины.
Как лодка приплыл к истоку.
Да, жил нелепо, чего с этим спорить,
Но жизнь нелепую проживая старательно.
Мечтал парусами простор черноморить.
А вышло всё как-то необязательно.
Он был какой-то весь многоизъянный.
У дочек изгиб вызывая презрительный.
Он мне позванивал, обычно пьяный,
Обычно грустный и неубедительный.
Тело - сплетённые в узел коряги.
Физиономия под бородой хмурная.
Любые любились ему передряги,
А как ещё удаль уйдёт дурная?
В руках сила - всё может, что хочет.
А хотел мало - и этим особен.
Так гром, бывает, громит и грохочет,
А к дождю оказывается неспособен.
Ему имя - глупость, пусть мягче: наивность,
Такому огромному не приставшая.
Наивность, рождавшая чудность и дивность.
Душа отлетела, от чудес уставшая.
Я шёл ровно. И вдруг споткнулся.
Мало ли мрёт ежедневно и всяческих?
Зачем лицом в подушку уткнулся?
Зачем разрешил себе чувств ребяческих?
Что же меня-то скупого тронуло?
Что в ресницы сединку добавило?
Что лёд моих вен стронуло?
Что уксус моих мыслей разбавило?
Нет у меня ответов внятных.
А мысль без ответа в голове треножится.
Жизнь начерчена в координатах понятных.
Но жить не хочется. И спать не можется.