Уходил в последний раз второго января
нездоровым, грустным и разбитым.
Подавала пуховик надеть почти скорбя:
полоснуло вдруг внутри, как бритвой.
Не предполагала, что уходит насовсем
не к кому-нибудь, а дальше, в небо
без сопротивленья, ослабленья цепи клемм
обанкротившегося плацебо...
С той поры — истекший плачем нервный долгий год.
Пуховик — на вешалке в прихожей
обнимаю снова, глажу, зажимая рот,
надеваю и сижу в нём. Боже!
Запах и не выветрился. Чувствую тепло,
лёгкое его прикосновение...
А могилу щедро чистым снегом замело.
Воет одиночество смирением.
2018 год Сборник № 69