***
Приосанился Евсей
Paнним утром летним:
«Был я, брат, в округе всей
Парнем не последним.
Борозду вписать в межу
Мог на огороде.
А теперь принадлежу
Сам к списанью вроде.
То торчу в избе, как гвоздь,
То в тени присяду.
Со старухою поврозь
Сплю второй десяток.
И она не так, как встарь,
В доме гоношится.
Не калач –
Любой сухарь
Бил в ноздрю душисто.
Всё умела и могла –
Мыть и бить посуду.
А какой в любви была,
Говорить не буду.
А в реке текла вода
И не убывала.
Ночью падала звезда
В щёлку сеновала.
На соломе – голова,
Словно на перине!
Там лишь бабкина трава
Подсыхает ныне.
Я же верую в свои
Методы леченья,
Не вступая с ней в бои
Местного значенья.
Словно брошенная в снег,
Сразу гасла искра...
Только жаль,
Что долгий век
Пролетел так быстро».