М о н о л о г м е л ь н и ц ы.
По-русски меня бы назвали:”Ветряк”.
От ветра и мух отбиваюсь крылами.
И каждый прохожий, ну, коль не дурак,
Поймёт – я в работе, я занят делами.
И рядом со мною, тут, невдалеке,
Таких же как я близнецов три десятка.
Приветливо машем зерну и муке,
А грозный наш вид – это так, для порядка.
Кругом незабудки, репей да ковыль,
Пшеница, с растущими в ней васильками.
По ближней дороге лишь изредка пыль,
Поднятая парой ослов с бурдюками.
Муссоны,пассаты... А я между тем
Держу нос по ветру. Другими словами :
Мой круг ежедневных и вечных проблем
Очерчен крестьянами и жерновами.
Живу незаметно, почти без забот.
Зерно в порошок растираю я белый...
И вот ни с того , ни с сего в переплёт
Попал вдруг такой, что в ушах зазвенело.
А началось поздно. Два старых хрыча
Всю ночь напролёт без умолку, поверь мне,
Проспорили бурно, бранясь и крича,
По поводу острова или губерни.
И только забрезжил молочный рассвет
И смолкли, заснувши, два первых героя,
Продолжил полемику новый дуэт –
Их конь и осёл! Вы видали такое?!
Короче, всю ночь я очей не смыкал!
Был зол и мне было совсем не до смеха.
И только под утро в дремоту я впал,
Как будит меня грохот ржавых доспехов.
Смотрю, на коне, с пикой наперевес
Несётся навстечу мне в штопаных латах,
Какой-то седой, долговязый балбес,
И что-то кричит о волхвах и расплатах!
Который потолще – тот сзади бежит,
Кричит, причитает, но видимо тщетно.
На полном серьёзе испанский «джигит»
Копьем меня ткнёт сейчас, чисто конкретно.
Что мне оставалось? Подставил крыло
И рыцарь «врубился» в него капитально.
Хвала небесам! В этот раз повезло –
Он только упал! И исход – не летальный!
Толстяк к небу жертвенно руки вознёс...
А мне не до них уже было поверьте –
Меня занимает и мучит вопрос
(И это проблема не жизни, а смерти):
Как этот идальго секрет отгадал?!
Ведь мне никогда не пришлось с ним общаться.
Я лучшим друзьям ничего не сказал,
Что в мельницу тоже могу превращаться.
(См.окончание "Диалог Санчо Пансы и
Дульсинеи Тобосской № 5)