Ступеньки, милорд...

 
Это книга стихов-экспромтов - стихов, написанных на блицах или обменах экспромтами на конкурсах разных стихирных площадок (в основном "Сукины Дети", "Ноев Ковчег, "ТМЕ", "Психоделика"). Некоторые из них редактированы, а некоторые оставлены как есть. В основном это экспромты-отклики на чьи-то стихи, написанные в минуты общения с другими авторами в таком, уникальном я бы сказал,стихотворном формате. Порой трудно из экспромта сделать полноценный стих потому что в нём содержится та эмоциональная энергия, которая возникла в короткий промежуток времени, иногда в течение нескольких минут или даже секунд. Этим они ценны, в них сконцентрирована и сохранена энергия момента творческого общения авторов.  Они мне дороги как память, поэтому не выбросил, а издал отдельной книгой. Будет ещё несколько томов продолжения я думаю.
    Предупреждаю, книга на 100 страниц,это много, поэтому можете читать в несколько заходов или выборочно. Буду очень благодарен за отклики и любую критику. Это своего рода уникальный эксперимент.
 

                2009 - 2010 год.


 
                "СТУПЕНЬКИ, МИЛОРД!..."
                (А. Дюма "Три мушкетёра)



    ***

Тяжёл, как тяжёл
мой театр сострадания  боли чужой.
Я в нём режиссер и актёр
и по воле своей, и по доле.
И каждый спектакль, продолжаю в режиме повтора
как свой
сценарий:
жизнь, боль или смерть.
И за мной
приходят они, и никак не оставят в покое.

        ***

Ты  рисуешь  свой мир -
два мазка на холсте.
Сам ты грешен и сир,
но хотел, как хотел... в жизни городу душу свою подарить.
Но ты только разрушил
тот хрупкий гранит.   Город сгорбился весь
как в погибель в комок.
Ты обидел его
человек,  как ты мог?

***
Когда ночь переходит дорогу,
где под камнем лежачим река
детских снов,
 и на нём держит ногу
страх,  который не спрячешь никак.
 Ты открой мне окошка в скворечник,
загляну я
в твой тесный мирок. Из стихов моих строчки нарежь и заплети их в канаты дорог.
Я подняться  бы в сны твои смог.

        ***

Лежали щека к щеке
нас двое, тех что остались.
Тревожится перестали.
А те остальные –
в реке.

Была тишина - монолит,
Двоих отпустила нас– всплыли.
Вдох-выдох... я это? А это - ты ли?
Но тем остальным
 - не всплыть.

.       ***

Лето дремлет.
На на макушке
словно лысина - луна.
Холм пологий, как подушка
плешь прикрыл, видна одна половинка.
Дышит лето
тяжело, устав за день,
утомилось.
Утро где-то
бродит, разгоняя тень.
Собираются подружки
и звездят, цикад дразня,
свет по каплям цедят в кружку ночи.
Серая мазня
облаковая мешает
щедрость проявить сполна.
Лето дремлет, лето тает...

Зачерпну его со дна.


Стихотворный дар
 
Он робок, ничего не ест кроме бумаги и чернил.
Капризен.
Ярмарка невест
ему ничто, одну любил
он музу, ей одной был верен.
Но был то -  рок,
или был крест -
кто скажет?
Сам он не уверен.

      
  ***
               
серебряные звуки саксофона
местами прорывавшие пространство
по лунной тропки мокрого асфальта
скакали и потом змеились в кроне
наверх в ту синеву непостоянства
где догоняли томный голос альта...

       
***

распустилась ткань-
мир реальности,
нет границы глянь -
страху радость мстит!
пустота порог
в мир расчерченный,
а вошёл, кто смог
(ну, и чёрт бы с ним)-
рвут на части; уз
чести, мужества -
нет, а сердце пусть
стонет в ужасе...

          ***

Пол души осталось - остальное жесть.
Ничего, что малость ... то, что есть.

            ***

Две клетки хромосомами ядра
друг другу подмигнули в луже:
- Сольёмся!
Страсть как хочется с утра
любви приметы обнаружить.

         
  ***

Сказала точилка: "Не обессудь» - короткому карандашу,
"Рисуй пока так, как-нибудь,
а я других поточу!"
          
            ***
 
Слежался снег, как рафинад,
потом стал таять жутко,
но был проглочен он - и рад -
земли пустым желудком.

            ***

Поклонялся колосок свету,
а подсолнух - головой кверху!
Я посеял трым-траву, к лету.
Подрастёт она - придёшь, Верка?

            ***

Сближались пуля и висок - адью!
И голосок пропел: фью-фью!            

***

Запах  Томы!
Запах  Алёны!
Феромоны всё, феромоны!

             ***

Я тихо проберусь в твои стихи
и стану музой
также незаметно,
В траве, в листке и в зеркале реки
ищи меня тем именем заветным.

             ***

Он дьявол, сатана, князь тьмы.
А Мастера он наградит покоем...
Всё остальное для любви пустое.
О, Маргариты, как прекрасны мы!

             ***
 
В получасе от Москвы
в царстве тридесятом
есть царевна, это вы?
Расскажу ребятам.
Не горюйте,
мы придём -
мы с Иваном ловки!
Расскажите, где ваш дом.
Это на Рублёвке?
Внутри терема в часах - на кукушкиных  слезах?

              ***

Когда вам,
пговицы пришивают к глазам,
вы думаете мозгами из ваты:
Они - не виноваты.

Когда потом
заводят ключом - живи!
Вы вспоминаете (ватой)
о какой-то любви...
 
Да, они не причём.

              ***

Тому, кто крылья пропивает даром,
такая отповедь ничто не значит.
Ну, разве, что он выпьет за удачу,
потом за неудачу и ... поплачет.

              ***
Но что-то с нею деется:
Как новый год придёт,
закружится метелицей
семь раз наоборот.
И станет девой красною,
и сладко обоймёт...
И, значит не напрасно я
её терпел весь год.
             (Муза)

***

Все мечтают о весне:
флора, фауна и снег.
Прошлогодний даже помнит,
что родился человек.
Говорят, в первый апрель.
Ты ему, как мне 
поверь!
Двести лет назад, кто вспомнит?
"Мёртвым душам" - страшный зверь.
Подождём ещё немного.
Будет скоро Гоголь-моголь!

     ***

Отче создатель,  мя благослови
для сеянья людям добра и любви.

     ***

Ревело стадо так му-зычно.
Я к водопою шёл поя
И "до" пропел коровам зычно,
а брод мне был почти  по"я".

   

 ***

Сожму ладонь - в ней женская рука,
и сразу пробивает током.
Она и невесома и легка,
но в ней всю жизнь мою запрятал кто-то.

     ***

А наша Танечка –
Такая  девочка!
Душа как в рамочке -
Одни брителечки.
А в дюны хочется -
Такие белые!
Ты  обхохочешься,
Что с ними сделаю.

    ***

О, не надкусывайте яблок!
Не истончайте слой души.
На месте Евы сделал я бы
всё то же. И потом - грешил.

   


 ***

У ресторана в шашечку такси
мня готово в никуда вести.
А я хоть пьян, но знаю - жизни нет,
Всё лишь обман и суета сует.

   
 ***

Собаки воют все от лун -
И я бы выл, но - Homo sum!

 
    ***

Сон в руку - весна!
Ворвалась как теракт.
Подругу бы надо –
Факт!

     ***

Я в рамку вставил весну свою.
И оказался почти в раю!

   
  ***

Да, секса нет в России – бабья доля.
А к старости всё меньше мужиков.
Живы лишь на  погосте  слёзы вдовьи,
а к ним нет ни дорог, ни дураков.

   
  ***

Он не создать тебя не мог.
Ты уникален - видит Бог!

     ***

Упало яблочко
Мне на тарелочку.
Ах, счастье просто жить
считал я мелочью.

С небесной яблони
слетела звёздочка.
А небо я бранил -
собаки косточка.

Когда же к осени
теперь всё катится
и не воротится -
мне поздно каяться.

***
Ливня запах с ароматом грусти -
так смешала молния коктейль.
Снова туча грозовая пустит
солнца лучик в радужную дверь.

 ***

Я объявляю вам войну!-
Дуэль сегодня ровно в полдень.
Довольно, вот перчатка. Ну!
Или за вами… торт - на полдник.

***

Леонардо да Винчи
Джоконде улыбку ввинчивал,
в картину.
Ничего личного,
всё получилось отлично.
Поэт, умирая,  душу
свою как рыбку иссушит,
чтобы лучше
сохранилась в бумажной куче.
А мы пьём пиво
местного разлива
на всякий случай.
И морда такая - синяя!
И с пивом стихи 
с картинами -
ещё круче!

***

С моста слетели две души…
А вниз автомобили разом.
Нет, первый чуть пораньше. Разве
ему не так хотелось жить?

***

Засушенный цветок жасмина
по стенам тени от камина
Дверь приоткрыта. Ветер мышкой
проник - листает вашу книжку.
В ней осени запрятан выдох
и мысли горькие, и ... вы в них.

***

Добыча сверкнула в кустах -
вкус крови попробую скоро!
Уже пятый дубль, повтора…
Не вынесу, у  режиссера
в глазах нет восторга, лишь  страх!

***

В жизни любовь как наводчица -
не ошибись стрелок!
Как не любить, если хочется.
И зашибись, если смог!!


***

Посажу я на коня красотку
спереди!
И отринет эта проза жизни –
сразу.
Я ковбой. Любил скакать  я в позах
разных,
ну, а с ней - теряю разум,
не поверите…


***
Отпечаток тех мыслей  – какая-то малость.…
Изменять не хочу я порядок мной избранный.
Отпечаток души много раз переизданной -
Всё куда-то спешим... Но немного осталось.

***

Было в марте, да - в начале.
Мы стояли и молчали,
А по небу проплывали
в каждом по одной печали.
Ты тогда сказала - пусть!
Их попробовав на вкус
и  поняв, что это - грусть,
я подумал - улыбнусь!
Улыбнулся, и тогда -
Пролилась с небес вода.
Ты сказала - ерунда!
Хочешь? Я ответил - да!


***

Всегда хотел пожить я долго,
но ты болеешь непрестанно.
Я, милая,  жалеть не стану
своё  здоровье - что в том толку?

***

Получал он много
от любви затрещин.
Только, что иного
ждать от этих женщин?

***

Вы объясните мне, пожалуйста, про рай,
Чтоб к вечной жизни я готовился с охотой.
А то потом, как попадёшь и век страдай,
Какой там век, чуть ли не вечность что-то.

К примеру, если там все братья-сёстры только,
мне этот рай уже не нравится настолько,
что я и слушать не хочу подобных сказок.
Вот в сладкий плод греха поверил сразу!

***

В тридесятом королевстве - королева только ты.
В День Капризов я, конечно, запишусь в твои шуты.
Но случилось, дорогая королевна, что с тобой?
Не обижена ли, девочка моя, такой судьбой?
И пол жизни тебе царствовать придётся впереди.
От чего же так сердечко дребезжит в твоей груди?
От чего же та прекрасная блестит в твоих глазах
беспричинная, напрасная, хрустальная слеза?

***

Вы скажите, пожалуйста, Вера!
Может просто - ходили неверно?
Есть у каждой фигуры свой ход.
Чёрный слон может белым быть - верно?
Белый тоже по-чёрному прёт.
А вот пешка ферзю - не по-рангу.
Вы, быть может, стремились к цугцвангу?

***

Разнаряжена ёлка искусственная.
И гирлянды на ней и шары.
Отчего же сегодня грустно мне?
Куража нет и нет игры.

Я хочу улететь в ночь хрустальную,
где той сказки замёрзшей след,
где снежинки от слова растаяли,
где болезней и плача нет.

Где со смехом, а не с учтивостью
мы другу дарили взгляд.
И любовь не считали милостью.
Это было… сто лет назад.

***

Пробились, наконец, удачно
проростки нового ума;
и авангардная ботва
стихов растет совсем иначе.

Не в тесной рамочке окна.
из подоконного томленья,
слепой рассадой умилений
прикормленых гумном сонат.

А выросла без позволенья
сама, откуда ни возьмись -
свободных трав живая мысль,
неполотого поколенья.

В ней вера - истинных корней.
В ней нет той жизни парниковой.
Её душа горит сверхновой,
и ангелы парят над ней...

***

времени качели
подтолкнула осень,
клёны облетели
вниз одежды сбросив,
тянет к липкам руки
наглый голый ясень.
но умрёшь со скуки -
он ведь не опасен


***

Ах вы, вчерашние подружки -
вас не забыть и не обнять.
На ёлке старые игрушки
мне вас напомнили опять.

Какие вы были
блестящие,
любили
по настоящему,
и слишком хотели
наверно вы -
кольца до постели,
и верности.

А ёлка раз в году бывает -
уже игрушки снять пора,
а жизнь вот штука то какая
не повторить её хоть рад.
Вы были такие
разные
весёлые, тихие
страстные
и стали наверно же
нужными -
не ёлочными,
а замужними...

***

Когда вам
пуговицы пришивают к глазам,
вы думаете, что они не виноваты.
Что, мол, с нас взять - мозги из ваты.
Когда потом
вас заводят ключом -
живи!
Вы вспоминаете (ватой)
о какой-то любви...
Да, они не причём.
А - вы?
И вешают вас тогда
туда, где горит звезда.
На новый год - на ёлку,
а так, где придётся -
что толку.
И только оправдываются всегда,
такие были года.

***
Какой тайфун принёс
прикосновенье ласки,
размазав радость слёз
в пунцовом рденье краски.
В косые скулы лет,
седеющие рано,
ворвался белый свет.

Развёрзнутая рана
души алкала счастья.
Хрустальный звон стекла -
на брудершафт запястья!
Любовь, ты вновь пришла
по-видимому, рано

***

К примеру, говоришь: " О! Милый мой!
Я трепещу вся вновь от предвкушенья!"
А он мне ласково:
 «Ну, ладно, хрен с тобой,
то есть это... как его... прошу прощенья.
Ты Люсь не думай, я того… того -
в поезии мал-мало, но соображаю.
Я даже воспарить могу в неё,
тебя за это крепко обожаю»

***

Всё утопила понемногу
дождливой осени хондра
но утопить печаль
ей богу
она не в силах никогда…

***
солнце совсем
не разбилось,
просто упало нам в руки
греет, живое -
спасибо за милость,
всей земли
милость,
други...

две половинки
сердца есть -
радостно знать нам это,
сблизила нас
инерция глаз,
инерция губ
и… лета.

        ***

вплетена наша жизнь кобылицам в хвосты,
как в небесном проёме конец  неизбежен;
в тот проём попаду я, любовью изнежен,
степь и

вольная воля...
ну, сердце - остынь!

        ***

четыре квадрата от лунного света
упали  на  стену напротив
а ты не одета
и кажется…это…
не против…

        ***

в сантиметре от расставания
останавливались,
недоразочарование… убавило жизнь.

    
   ***

семенят мальчишек ноги -
босикомым  хорошо,
сквозь соседский сад к дороге
я бы тоже c ними шёл,
через поле и овраги
я себя в такой ватаге -
точно бы нашёл…

      
 ***

Не надо на десерт читать сонет.
Съедят друзья тебя с сонетом на десерт.
Но если хочется тщеславие потешить его к букету приложи  в конверт.

        ***

ничего не случилось, кажется,
полон сил я и выше даже стал
по оценкам, да и… в своих глазах,
но откуда берётся этот страх:
потерять ощущенье радости -
что душа не родит отраду-стих.

        ***

репетиция смерти на сцене
дело нужное -
зритель оценит,
в жизни это нелепо,
а впрочем...
завтра смерть!
репетируем,
хочешь?

***

Изумрудная трава уже под снегом.
В синем пламени камина стих горит.
В беспорядке полном чувства ходят следом.
Муторно как всё. Не говори.

Мне не трудно, но она же виновата.
Знаю я, что я мужчина. Сделать шаг?
Как всегда бывает, а потом расплата...
Будет так. Пусть снова будет так.

        ***

мы вольные в неволе,
мы слабостью сильны,
мы радуемся горю,
здоровьем мы больны,
от боли здоровеем,
от страха не умрём,
мы на воздушном змее
в подземный мир уйдём...

        ***

облокотиться мне бы
ласковому, на небо,
чтобы не было оков
кроме облаков.
что же  здесь держит
твои раскрытые вежды?
солнце за шиворот –
выпрямлюсь!
стану большим я,
томусь!
подскочил, качаясь, ветер
на одной ноге,
он навечно на том свете
выкупил для нас надел.
я сказал,
что не могу я,
а он прыгает ку-куя,
только задувает свечи,
надоел…
ну, сними-ка  свою обувь -
улетим  скорее
оба
у тебя другого
нет пути …

        ***

летела улыбка, споткнулась о лица -
расквасила нос, побежали ресницы,
ещё штукатурка осыпалась с кожи,
но всё-та-ки-хи рассмешила прохожих.

хоть плохо улыбке и нет её вроде,
но смех, он всегда где-то рядом в природе.

        ***

выпита, запутана и мучится,
перепутья трёх дорог попутчица,
выберем, распутаем и выбелим -
вы были не правы, те кто выпили...

       
***

занятие любовью - это не любовь,
но о любви так много сказано притворно
и приторно, что даже (извиняюсь, порно)
не новь.
любовь наказана и... в этом очевидность -
за беззащитность.

        ***

разноцветием радуг в душе
или разнообразием пыток
извиваться и виться ей,
где инквизиция -
втык или вытык?

вытек глаз у реки на ветру,
неба нет - а натянут альков,
врут, хоть как её нареки:
ураганом и мотыльком -
всё сотрут
трутни сладких оков;
опознать её поздно
(упрятана вновь -
он опять золотил её злом),
хоть и взломан замок,
он потом
занемог,
нет её,
как зовётся
кто
знает ...

        ***

радует тьма, раз дует чёрт будет грех тут,
жечь ли – зажечь, сечь ли – засечь, высечет страх;
ведами ведьм нечет ли чёт - удаль иуд?
вече – сочти, чти и простит, прочее - прах.

        ***

Напишу я тебе после смерти моей.
Непременно ты встретишь послание.
Знаю я: всё  оттуда мне будет видней -
я наполнюсь великим познанием...

        ***

и дрожь, и тело всё пронзило,
пьянея, я к твоим ногам
упал, и… в памяти остыло
всё - только этот стан,
упругость рук и, ног сплетенье
вулканы персей, вишни губ
и персиковой кожи тренье,
и разум… просто лишний тут.

***

Солнце, солнце,
до свиданья.
Выходи рогатый месяц,
Не бодай ты, не бодай ты, не бодай ты нашу Машу!
Наша Маша кашу съела с молоком и булкой вместе.
Молоко пролил на небо чей-то мальчик, но не наш он.

Выйдет месяц из тумана, молока скорей напьётся.
И поскачет, и поскачет он по Млечному пути.
Наша Маша утром рано, как проснётся - улыбнётся
И увидит: снова солнце захотело к нам придти.

        ***

(послание  психиатру)

врач тоски нечаянной!
ой ли, ты ли, ты?
на приём в начале я
принесу цветы:
вот вам пук гвоздичный -
радужки от глаз
к ним прибили птички
гвоздики, раз-раз.
как начнёт, не улетит,
так склюёт - держись
падаль им не в аппетит -
подавай им жисть.
львиный зев мой маленький
и в букете жёлт,
чтоб в него
не стали вы
впихивать ваш зонд!
не рычит, а жалуется,
пропоёт... и стих,
он врачу- красавице
прочитает стих.


Река страха

Неведомой силой сознанье размыло:
ломает, корёжит мой череп и мозг.
И плавится мысль как податливый воск,
и нет ничего в ней, что памятью было.

А чувства размякли, брели вслед за телом,
на шаг отступая, на миг опоздав.
И  сзади как лава глотал их удав,
и пятки мои обжигал то и дело.

Они разливались рекой - половодьем,
свинцовою тяжестью в ватных ногах.
А в сердце, как в двери и окна лез страх,
всего заполняя, слепой и уродлив...

        ***

Сонет о цензоре

Что нужно Риму то Москве подавно:
ни чувства пылкие, ни блеск ума, ни вкус.
Нам нужен ты, о, евнух наших муз!
Живой поэзии ты  - страж забавный.

Жена и дети это ли ни зло
для поэтического нашего Парнаса?
Николе (Гоголю) хоть с этим повезло -
Я мёртвых душ ему отдал всех сразу.

Ведь у него обузы этой нет.
И цензор для него не нужен - сам он
захочет, всё сожжёт до строчки самой.
А нам - защита чести - пистолет.

Едва ли Шаликов не вредный человек?
Причём здесь он, там Чичиков был главный.
А ты, читал Екатерины славной
Наказ - блюсти честь слова весь свой век?

О, цензоры, как вас не любят право,
поэты, хоть бываете вы правы!

        ***

он жил недолго в нарезном стволе
и в капле сока из надрезов на коре
чуть дольше
… в брызгах крови из пробитой пулей почки
и в лопнувшей другой – где прячутся листочки
чуть дольше
… в чистоте подъездов зданий – «лучший дом»
в грязи свиней, как наказание. потом
на красных крылышках жучка-коровки,
где чёрный крестик крапинками… ловко
чуть дольше
… в тех гвоздях, что вбиты с болью в кисти
за то, что объявил себя царём
и в каждой из десятка истин
чуть дольше, дольше
…что же толку в том -
он умер на три дня, потом воскрес?
нет, умирает он всегда, сейчас и здесь
и вновь живёт во всех, во всём…
в одних не долго, а в других -
чуть дольше…

        ***

Мне спешить уже некуда.
Дни считать мне не хочется.
Время пусть черепашкой ползёт,
Или спрячется в землю, как крот.
Остановится - хоть в часах, жить почти когда некогда.

   ***

Я тебя раздену -
пустишь!
На твоих строницах-
лицах
голая у глаз десница
и душа нежна как бязь.

Что со мной творишь ты? -
Пусть уж -
как раздвинутые ноги
согревают словом боги-
строки имени тебя.

***

поджарилось нежное чувство на солнце горячем,
познало цунами комфорт, ураганов покой,

и было - одно на двоих, это многое значит:
в груди разгоралось одной - остывало в другой...

        ***

Карбункулами глаз глядел тритон,
высасывая из яиц змеиных жидкость,
(змеёнышей лишая этой жизни)
и скорлупа хрустела под хвостом.

        ***

На перекрёстке наших улиц,
где фонарь,
щеками день и ночь коснулись.
Был январь.
И наши тени из метели
в снегу оставили постели
и двинулись щека к щеке
в вальске.
Но разлучила нас холодная
пурга.
Театр теней теперь со мною
на года:
как наши тени из метели
в снегу оставили постели
и двинулись щека к щеке
в вальске…

        ***

рисую дом – квадратик,
кружок внутри – очаг
и палочку, мне хватит
не на растопку – так.
что толку на окошке
в трамвае. вон стоят
красотки. (это ножки!)
гуськом пять пар подряд.
я психотерапевта
сегодня попрошу.
один раз это грех что ли?
(был тренер по ушу),
сантехник – ой, как вспомню
так вздрогну – столько пить.
да ныть не стоит, полный
комплект…ещё порыть?
теплее стало даже
там… хватит на пока.
- гражданка в синем платье,
выходишь, или как?    

 ***

магадан?
ага, да!
гад -
ад!
а-а-а!

        ***

Летит картошка,
Во рту – горошек.
Ну, я её – мешком с зерном -
Прибил немножко
и... в чернозём.
Теперь – урожая!
Куда деваю?

        ***

Смахнув с подола скорлупу,
неторопливою рукой
надень очки, возьми иглу -
ключи от вечности.
(Всё лучше сделать поутру)
Сломай иглу и дверь закрой
в бессмертье. Сразу на юру
кричи - и должно
легче стать.

        ***
не снимай палец с курка,
нажимай, чтоб синела рука
не давай жизни глотка -
бей!
не бойся лететь на качелях смерти,
нет больше в рай дверцы.
вселенской любви не верь -
ты зверь.
прошлое продано палачу.
пулями платят нервы чувств.
чуть стряхнул сон -
вставь патрон.
смотри только ветру в глаза,
ни шагу назад.
бей эту сволочь спесью! с песней.

        ***

Я лежу на дне
в живой воде.
Пятки проросли травой и тиной

Пяточк ' и внутро
через щель в метро -
на проезд дорог
куда  идти нам.

Где янтарна тень
там проклят день
и подземный мир
тому, кто грешен.

Только где же бог
кто бы всем помог
и  ны бяшете
камо грядеше?

        ***


Я в годах, в котах и в крыльях.
поредевших к сентябрю.
Чан космический открыла -
плов из слов своих сварю.
Специи возьму из Googlе
семь индиго-негритят
посажу у Рима в угол,
на волчице посидят.
А потом из парадигмы
трех трухлявых праоснов
Вест-Индийских йогов стигмы
понарежу, брошу в плов.
Не подумайте плохого -
это просто листья слух.
Всё равно наступит снова
чо-нибудь одно из двух.



        ***

Нет шансов умолять - не унижаюсь.
Ведь думаешь совру, желаешь даже.
Не просто обмануть, да ты всё знаешь!
Глаза в глаза, а не в конверт бумажный.
Интимные дела - они же в радость -
как бог. Не нужен мне совет от смертных;
Как грех не нужен и палач - я знаю,
И плач. Всё это ритуал неверных.
Я сам один
и резюме на сердце ты мне приколешь, этим  успокоясь.
Такой тебя люблю
 и я такой лишь
тебе даю дышать, как ты позволишь…
А дождь –
он баловник –
тебе не новость,
пройдёт, его слезами я умоюсь.
А время, что нам время - только дразнит.
Готовься, ведь у нас сегодня праздник.

        ***


«Великие наивности» у Ницше –
познание как путь:
путь к счастью
к добродетели
и к смерти.

В небесной скорлупе в наличие:
под оболочкой "млечный путь"
желток есть:
зародыш- солнце,
жизнь это –
поверьте.

***

Дух вещей птицы Гамаюн, несущей
жизни яйца и, несущейся вперёд,
всё время обращён назад.
Что истина есть - Бог, или всё ложно?

Мораль и правда, среди лун  или распутство разума здесь - кто их разберёт.
Местами поменялись
рай и ад;
и всё возможно…

        ***

Вселенская тоска.
Лист последний поднял
и... конкретно прижало.
Дался мне марсианский
пейзаж городской.
Помню было так -
там на Земле, уезжали,
тоже сердце достало.
Пора на покой.
Неба нет - нет надежды,
боишься, не сдюжишь.
Здесь не просит дождя
городская трава.
Всё искусственное, но
в космической луже
любопытные есть острова.
Помню девочка в платьице,
август, светила:
Марс весь в красном как шарик,
Луна — в золотом.
-Возвращайся назад-
ты глазами просила.
-Зацвести должны яблони,
только  потом...

        ***
      
У ловца-то человеков
всё сухие невода.
И зачем тогда вода?
Сунул грека руку в реку,
на безрыбье ищет рака.
А Гагарин в ту прореху
на ловитву в тину мрака
полетел.

Захотел
там плотник тихо
крест с закатною каймой
ставить на плотве людской.

Что за невидаль –
 так лихо
ловится.
Шумит ковыль
и камыш.
………………Такая быль.

        ***

Ну, так что - я тебя урезонил?
Всё пытаюсь, остаться, как  чай на плите.
Помнишь, в песне: чтоб всё хорошо было  зонтик
нужен, я это - видишь? Куда нам теперь?

    ***

Осенний храм открыт хорам
поэтов и ветров.
Скорее жертвенную кровь
поэт ему готовь!
Не на алтарь, где киноварью
лики на иконах,
на листопада медь сумей -
там жертвенник исконный.

    
   ***

Ты сидела одна у окна электрички.
Комсомольский значок чуть блестел на груди.
Светлым будущим он освещал твоё личико
Стать несчастной чуть-чуть, но всегда впереди.

***
Местечко в электричке у окна.
Сижу одна и личико закрыла
журналом по-привычке и видна
чуть-чуть я сбоку и немного с тыла...

***

На вокзале у кассирши
я билет купила,
укатила из родного городка.
И теперешняя жизнь моя -
чуть-чуть счастлива
и несчастлива немного,
но пока.

        ***

Я кукла-варежка, меня хватают руки.
Натянут, чуть помнут и жгут огнём,
потом бросают или вешают на крюки
за петли на подоле вниз лицом.

Внутри лишь пустота, нет даже тела
и полость, каждый хочет - может лезть.
Безмозгла я, наверно в том всё дело,
лицо-подушечка и бусинки – смотреть.

Но что-то есть такое, ведь нужна я,
а может и душа, но как узнать.
Я ни красотка-барби, ни Даная,
но все-таки я баба, так сказать.

    

   ***

Чисты и оранжевы мысли художника.
Как гроздья рябины на - декорациях,
как судороги у осин  (не овации).
И нет им награды (и града у дождика).

Антракт в его мыслях:
пришло бабье лето -
как ум коротко – но столько в нём цвета!

   
     ***

Ах, ярко-огненный листок
Сентябрь, скажи, ужель ты нужен?
Ты золотом лежишь на лужах,
что уплывает из-под ног.

И быстро уходя без мук,
сгоришь, как тоненькая свечка,
как для поэтов верный друг,
как на заклании овечка.

Уйдёшь ты тихо и ноябрь,
весь рясофорный - станет лесом,
А я припомню: поэтесса,
как за тебя дралась, сентябрь.

        ***

Тень колобка ужасна,
тнь колобка опасна.
Но всё же не напрасна -
катись себе, катись!

Я колобок и тень свою
всё догоняю и пою:

Тень колобка ужасна
Тень колобка опасна...

       
***

Есть добрые приметы бытия,
есть злые - это нам предупрежденье
о том, что не нужны предубежденья:
звезда упала с неба - это я!

        ***

бабье лето - паутинка
небо синяя тропинка
солнце - перекати-поле
листопад - весне застолье
а зиме - остаток времени
чтобы отдохнуть от зелени

        ***

Две крайности и середина...
бинарность - небо и земля,
шов посредине это я -
чудесней лампы Аладина.
Пусть трётся о меня земля
и небо солнцем поджигает!
Пусть мой фитиль от жизни тает,
он - есть вселенная моя.

        ***

в нужном месте
пришёл жених к невесте

в нужное время она
беременна

и не всё ли равно вселенной
то что для нас обыкновенно

народятся сыновья и дочки
это и будут твои запятые и точки
        ***

"Была полоска моря синяя,
и тела розовая линия...".
Ослеп тогда, сейчас спроси меня -
бывает ли трёх-мерной парность?
Нанёс на плоскость наши лики я.
Теперь нас двое - мы релгия!
И есть любовь она - великая
неистребимая бинарность.

        ***

Всё дело не в во-
зрасте и не пейза-
же зачем же нево-
лить бинарностью да-
же в исподнем побе-
гать по осени хру-
пкой на старой побе-
лке у неба скорлу-
пкой облупится солн-
це на вашем пейза-
же и смерть как окон-
це в стене эрмитажа.

     ***

Пункция ниже талии
женской литой фигуры.
Красотка, но есть проблема -
лежит в коме. .

Её самолётом доставили.
На мотоцикле – дура,
джигитовала без шлема с парнем знакомым.

Ликвор - крови краснее.
Делаю трепанацию:
«чёрные лягушки»* выпрыгивают
из  мозга.

Всё хорошо
будет с нею.
Вышла из реанимации…
Хрустальный рог мне в подарок.…
Выпить можно.
________
• эпидуральная гематома.

      

  ***


По части настроя -
день в шутку дождливый:
дождь  -
и не ленивый,
и не обложной.

Я дождь тот запомнил.
Мы с внуками едем -
гулять нужно детям,
он бьет по стеклу.

Приехали, сразу
он смолк.
Мы качели
фонтан, карусели
прошли - его нет.

Домой едем - снова
стекло лобовое
щекочет,
а дворник
его в шутку трёт.
 
        ***

Шёл по улице прохожий.
Шёл трамвай навстречу тоже.
С точки "А" и
с точки "В"
двинулись они к судьбе.
А судьба для развлеченья
стала на пересеченье в точке "С",  стоит дугой.
И ни тот и ни другой
не поймут, кому она
предназначена.
Оба подождали малость,
а потом - поцеловались!
А судьба на месте - там
разделилась пополам.
А вопрос: трамвай-прохожих
поделить или умножить?

        ***

- Творец, попробуй жизнь на вкус и выпей с людьми.
Полынь горька, но жизнь бывает горше.
Засунь за щёку, подержи и выплюнь.
Не вкусно? Но тогда,  быть может,
от горечи отмой,
чтоб с верой шёл
твой раб,
той жизни рад.

-Полынь, полынь…
Стой, человек - остынь.
Наказан горечью ты, смерть чтоб стала  сладкой.
Смиренно жизнь прими, как смерть.
Вся горечь от гордыни.
Шоколадка -
она для тех,
кому в аду гореть.

Отныне...

        ***

Я тот, кто был на древе веры, из ведра
лакая отражение луны с «пантерой»*.
И вдруг, с неё свалился Авин.
Он был с чужой «женой», она была с косой, смотрела в точку и держала сердце, под рукой - оно не билось.
За нею чьи-то тени, сто в шеренгу по два встали,
Похожие как братья Брут – убийцы.
Взошедшие на волю через штольню,
в которую из Volvo, ехавший, рукой полтинник бросил.
Они насквозь меня прошли и наводили мост на древо моей жизни, но упали в «пантеры» люк - все в россыпь.
Процессор мой включился.
Я насчитал четыре вспышки лампы и «ушёл», соединившись с мозгом Авина (он был под простынёю чистой) и
через него с его женой. Сидела у стола та, что коня
возьмёт не за узду – о двух ногах пантера!
Стать дрессировщицы, а преданность собаки. И, - вера...
Она его как пса любила в стиле «вамп» - дразня.
Воздвигла плёткой на престол...

Из шкафа-люка, где процессор, вышел Он - Мессией. Помахав, схватил шесть раз звук «р»
И спрыгнул над кольцом огня из лампы.
-Ну, вас всех
в бога топку-дверцу,
Я Шариков
Я…
Львиное
р-р-р-р-р-р
Сердце.
____
* тип нано-процессора.

        ***

Осени уже начало,
а поэзии так мало.
Рифма - ствол, сучки слова -
Нарублю стихов дрова...

    
   ***

Водки не бывает слишком много
Пьём её мы столько, сколько есть.
Ну, а что соловы - это на дорогу
Шоп взлететь, пропеть и...
соловьём на шопу сесть.

      
  ***

Ветер, ты с востока дуешь!
Армий «глиняных» ряды встали тесно.
За одну лишь
ночь - гнедой, ты стал седым.

Ты поверил обещаньям
и разбился в пух и прах.
Лист с печатью, вертопрах -
вот, за все твои старанья.

Спины не услышат слово,
каплей не умыть лица.
Мёртвой птицей ты слепого
кормишь звёздами птенца.

Ты с востока что ли, дуешь,
западным не хочешь стать?
«Сказками принцесс» уста
балуй. Запад не надуешь.

        ***


Горл бутоны связаны
Визголов букеты,
Мне потону разные
И по цветугорл.
Стеблител по талию
В вазе-интернете.
К телувазы сталия -
Мой букетик гол.

        ***

Одна на двоих она теплится.
Лизнёт то тебя, то меня.
То я к тебе - на тебе  нет лица,
То ты ко мне - я без огня...

      
Чьи там изнеженно наслежены
такие мокрые следы
стихов. Нарежет он и... врежу я
не в рамку, а себе под дых.
Он апоссионарен, как и тот
гусар по имени Денис.
Зарой их в землю - всё равно Эрот
туда сойдёт за ними вниз.

Жить без чего нельзя, у них спроси.
- Без женщин - .........боже упаси!

        ***

Августу золотом лес рукоплещет.
Золото падает с рук прямо в ноги.
Солнце лучами над золотом блещет
чтобы случайно не сбился с дороги...

        ***

Небо, подошвами ног
соединилось с землёй.
Стали подошвы травой,
а голова в потолок
солнцем упёрлась, глядит -
что там у нас впереди?
        ***

Как взгляды непереносимы,
Когда они так мимолётны.
Как выстрел женщины красивой -
взгляд  выпущен из пулемёта...

        ***

Меня поспешно усадили в экипаж.
Колёса провернулись, я на землю
свалился с неба, жизнь мелькнула. Раз...
Пишу, ищу себя. Другого не приемлю.
    
    ***

Петров, придумал, - долг не отдавай!
Приди хоть, знаю - стыдно вроде.
Портвейну выпьем на природе?
Друг! Истина в "вине", нечай...

         ***

Я акробат, Никто я с виду -
Потёртое пальто давно...
Вы в воздухе кульбит смогли бы?
Нет! То-то и оно.

        ***

Я в вечной парности струю
летел, попал и в ней стою!
Как в книге судеб между строк.
Там вечность, где две пары ног...

        ***

О к тебе подъезде
думал в подъезде -
стать прихожим
в твоей прихожей.
Лежу - на ковре ком,
ковриком.

        ***

Случайные различия условны.
Условно мы различны или без-...
Не интересен личности день новый,
если там не упрятан тайный бес.

        ***

Она захотела
хула-хуп на талию, когда объелась в пиццерии в Италии.
А он смотрел
и  ел из миски суп.

Она разделась, как японская гейша
крутила хула-хуп
и  без одежды.
А он был просто кот -
ленив и глуп.

Вот, если бы
 узнать
у хула-хупа,
что согревал её
от шеи до пУпа –
какой хороший
у неё был пуп.

***

Я, как бы в вертуале,
А плачу, как в реале
И не пойму пока -
Где эти облака?
Они пустое место
А я уже известна...

       ***

солнце-блин утонул  опять в молоке
предзакатном и выплыл из утреннего.
и от смеха
с ума сошёл город,
в руке его  держит
и крутит
кругленького.
от  щекотки
зашлися   дома,
от земли
оторвались - летят
в одиночестве.
и потом в кучу
валятся словно шмели

ну так как же здесь
не обхохочешься?
только умный терновник
форсит и молчит,
он хихикает
на фарси.

        ***

Самая простая на земле…
сильного, большого, настоящего
хочется хоть из Сахары, ясно же,
хоть от сквозняка, пускай извне.
Нет истерик, это вам не ящик,
где впустую сериалит дождь.
Сильного, большого, настоящего
в чёрно-белой жизни не найдёшь.
Съёжься жалость и уймись ка, тьма!
Самый умный с глыбою не станет -
Он давно вписался в птичью стаю.
Таять ли, лететь, сойти с ума?
Это было всё в канун весенний!
Пропортвейнить голову мигренью?
Всё прольёт. А будет день и деньги.
Самая простая - загляденье!
Самого большого и кому-то?
Нет, она всё купит - будет круто!

Пусть стакан гранёный зубы выбьет.
Пьём портвейн пока она не видит.

        ***

Маленькое чудо
лупает глазками,
туда-сюда - повсюду
смотрит без опаски.
В голове у крошки
мысли настоящие,
смотрит как в окошко
на происходящее.
Солнце над кроваткой
словно апельсиновое.
Засыпай же сладко
девочка красивая.
Заплету, как вырастешь,
бантики с косой
будешь по двору, малыш,
бегать стрекозой.

        ***

Если хочешь меня обнаружить,
видишь солнца лучи, ты возьми их в объятья,
лепестками рассвета расшитое платье
я одену и золото кружев.

Если хочешь меня обнаружить,
ты найдёшь меня там, где простор твоих слабостей
и упав в их объятья, раскрытые сладостно,
ты почувствуешь, кто тебе нужен.

Если хочешь меня обнаружить,
перед тем, как судьба тебе сделает знак
ароматы почувствуешь скошенных трав -
ты узнаешь - что так будет лучше.

        ***

Солнца медный шар тяжёл -
дышит жаром самоварным.
Лист напился чая - жёлт,
как китаец миллиардный.
Тропка в золоте овса
колет остями коленки.
А у леса волоса
порыжели, как у Генки.
Я не слушаю людей -
чем рыжей, тем дорожей!

        ***

Я видела, шли эти рыбы стадами.
В друг друга, цеплялись кистьми-плавниками.
Зубами по вдоль, разрывали хвосты.
Со спин чешуи обдирали пласты
И гибли. Слоями хитином и слизью
покрылась вся суша. Хвощи стали листья
отращивать, чтобы укрыться, спастись.
А папоротник от икры стал цвести.
Он был как безумие – первый исход.
Моря расступались - и шли они вброд.
Потом, повторив этот путь многократно,
вы стали людьми, но хотите обратно?

А я, ископаемой рыбой лежу.
Как вспомню, так вздрогну – история жуть!

        ***

Приходя – приходи,
приноси свет в горсти,
свои вещие сны,
свежий  привкус вины
с той оскоминой лет,
где тебя уже нет.

И в повозку-ковчег
в календарь трех основ
принеси оберег
с кустанайских дворов.
Я другой - отрывной
там любил и арбу,
отрываешь день новый -
прошёл и забудь.
Первобытная грусть
мне в повозке – кунак
будет сетовать – рус,
всё-то так, да не так:
где курлык журавля -
там и воля твоя,
а синица в руках -
всё гордыня и страх…
как любимая в снах
и...  репей на штанах.

    ***


Ломает рёбра колесо,
Трещит, и кости все устали.
И с красным кратером лицо –
Висок насквозь пронизан сталью.

А сердце рядом,
как и бог.
А вкус у яда веры сладок!
Но тяжек взгляд Его, и срок
Для пыток близок, значит надо
Всё выше, выше лезть на ствол,
Что гладок и без листьев даже.
Цепляюсь я за ореол...
И сам себе - милей и…гаже.

   ***

На берегу нисказочного леса,
нистранности где ничего не весят,
не на краю ветров – посередине,
у радуг в лесонебополосе -
неморяшумы жили.

 Из душемятоглины
Небесного Царя
в словоневыпитой росе и  смехослёз
они лепили птиц
для рая, чтобы те вполусерьёз
людей учили жить, не умирать.
Совсем как солнце по утрам.
И синий Сирин (для людей подстать)
Поющенерождённого птенца
отдал нам в горло петь.
А Алконост и Феникс
(те ещё чижи),
в печаль когда нас окунает жизнь,
заведомообыденную прелесть
разменивать должны
на миражи.

       ***

Так вот куда приводят все дороги!
В паранойяльный бред и раскалённый добела
кромешный ад,
в пустую тишину безумья. Ноги
раздвинь нирваны надоедливая ночь. Без сна.
Когда любовь мертва, рабы её мы – лживы.
Мотает срок химера - плоть желаний.
Уж нет её, но мы как будто живы.
Иллюзии- слова, прикосновенья ранят
А инквизитор-память
терзает жилы…

     ***


Развенчана постылая надежда.
И буря сеет коллапс выжженных глазниц.
А чернота зеркальная так нежно
свою сестру - любовь бросает ниц.

     ***


Осень преданно реальна:
как протянутые руки,
запах падающий сверху
и спрессованный внизу.

Осень, как и смерть банальна -
вкус земли и тризны звуки.
Вы, слепому мне поверьте -
я их пробовал на зуб.

Осязая ваши взгляды,
непричастны и брезгливы,
я стучу по тротуару
«тики-таки-тики-так»

И как дождик-бомж награды
я не жду,
проходит мимо
эта жизнь.
Часы мне вторят:
«тики-тики-таки-так»

     ***


Лики башен
 нежным светом
через толщу бытия -
то была
страна Советов,
а не Китеж - стольный град.
Всё, утопла, разбежалась прихлебателей орда.
И в запое оказалась все деревни-города.

Брёл туман речей напетых из-за занавеса (гад),
в эхо суверенитетов как парад из града в град.
Кнут взяла рука шальная - нас славян здесь - тройка, биш.
..."широка страна родная", а остался только шиш!

Как бежали
кони - пуще беловежского быка!
Думали, так будет лучше,
получилось абы как.
Кто набрал
не церемонясь,
кто не брать давал зарок.
Брать по чину - каждый волен –
дань неси, плати оброк!

Потонул он, потонул он! Он ни Китеж, ни Китай.
Надо жить. Фонарь задуем, чтоб не видеть "светлой" даль.
Хоть кричи, хоть не кричи ты –
кто тут временные, слазь!
Власть тебе не чита-дрита.  Власть она на то и власть.

   ***


…А тучи всё ниже и ближе.
Луна помахала крылом,
и соком над городом брызжет
лимонным. «Лимонка» потом
взорвавшись до полураспада,
делилась на дольки и вот:
строений надмирных армада
над мирной общагой плывёт.
И лужи все замерли, ахнув:
дворцы, купала, терема
Спускались и музыка бахнув,
исчезла и с нею дома…
…А тучи всё ниже и ближе.
Луна помахала крылом.
Лимонный ликёр кто-то лижет,
а мы пьём портвейн
с миражом.

   ***

Я почти не то ни сё
средь фигур мадам Тюссо.
Не стою и не лежу,
не улитка и не жук.
Обезличены как тени,
люди с лицами растений.
Лучше было б не родиться,
чем из воска
рожи-лица...

   ***


Если солнце тягучее, словно желудочный сок.
Или сыпется прямо в затылок, как ржавый песок
Сумасшествие  мира уже не заставит нас ждать.
Как предвидел Вавилов - она  биосфера - нам мать.

   ***

В пустыне жили рыбы, как рисовые зёрна,
в озёрах жили рыбы бубенчиками солнца.
Теперь пустыня - рыба, поёт на  медных трубах,
но пузыри пускают серебряные  губы.

Пока что не случилось, а может, не случится,
в лесу есть тоже рыбы, у них другие лица,
барханы не поют им…
…………но хочется мне вкратце
………………сказать – что на безрыбье
………………………нам лучше б не остаться!


   ***

Ах, эти первые стихи!
Они как дети,
как позабытые грехи,
как сон, как ветер.
Кто за меня
ту прожил жизнь
в бумаге белой -
мне жаль вас и не жаль,
вы лишь
мой след
не смелый.

    ***

Иди за мной! Пойдём туда,
где нет рассвета, только тьма,
где одинокий мальчик мой
мы не расстанемся с тобой.
Танцуют звёзды и луна.
Я одержимостью полна,
а ты опять сидишь один?
Цепь разорви, оскал раздвинь!
Артерий сонных кровь открой,
в мохнатой шкуре жажде той
напиться дай!
Иди за мной -
мохнатый мой!

   ***

Имя проекцией птичьих нот на снегу,
ноты не те но отлично видна рука,
кажется,  вот-вот прочту его и смогу
спеть, хоть не знаю я птичьего языка...

***

Пёс охраняющий может не быть ноябрём? -
Смотрит глазами рассыпчатых бабочек бельмами,
делает вид, что двоится в окне фонарём.
Это глаза твои светятся страшные, белые.
И между рамами стёкол, ещё посмотри -
стеклопакет не пропустит его пустоглазого.
Это твои, не мигая в себе изнутри
ищут осколки собачьего бывшего разума.


***

Играй, пляши, шальное пламя!
Фигуры не изящны, но голы.
Мелькают в отраженьях лиц
смешки -
что делаешь ты с нами?
Ночные тени как шабаш,
огонь, пляши, играй -
ты наш!

***
прошлое - единица,
завтрашнее в квадрате
стен, если заблудиться
то и одной мне хватит
жизни,
я стала мамой:
мысль не уходит - держит,
мухой жужжит упрямо -
кто я теперь и где же...

***
стань тут
источником и замри
а потом отомри -
пусть пьют...

***
Шаль-осень
накинешь
жаль после
не снимешь...

***

там лета горький вкус,
твоей улыбки яд,
температура плюс,
+ не я.

***
фарфоры льда
Цянь-лун - протри!
магнолий вывернуты рты,
ладонью отодвинь тот куст,
где долго почевал Хунли...

***

Поэт немой распутывал на жестах пальцев пряжу
стихов и проколол язык веретеном молвы.
Кричал от боли долго и протяжно,
потом остался у кудели выть.
Пока другой не подошёл - глухой, как телеграф
и плотным жестом объяснил немому,
кто на вершине лишний и наф-наф.
Они здались, чтоб из песка с соломой
выстраивать фантомные жилища.
Раз выдохни - ужалит изнутри,
но соверши под купол свой прыжок
всем телом рифмы, с лёгкостью гимнаста слога.
Пощекочи утёнком голенастым
земной покров разок. Взлети драконьих гребешков песочных башен выше!
В стране стихов распустится цветок.
Тогда убогий тот не отвернётся, сделав вид,
……………………………что …не расслышал.

***
Я стар и снегом
убелён,
как ветви у дерев
зимой,
восторженность
свою презрев,
я вижу -  как
у милых дев
она ликует предо мной!

***
Ландыши, ландыши -
жемчуг на бирюзе!
Ладно, же -
будем ладно жить,
сказал муравей
стрекозе!

***
Как по сабле
крови каплей
вытек стих.
С колом в горле
в сердце голый
лёг и стих...
Тает холод -
сново молод
я как ты!
Дали силы
мне извили-
ны
судьбы...

***

Теперь во мне их словно двое.
Хотелось бы - добром уластить,
тем более
в моей всё власти!
И так бывает день за днём -
сС кнутом и пряником живём...

***
Сплетенье пальцев
кажется мостом меж нами,
их разнять -
смогли мои объятья...

***
В обёртку бумажную мятной конфетки
начинкой ты спрятала душу.
Тебе показалось, она у нимфетки
и то, что бывает снаружи.
Начинка души это что-то другое:
без формы, без цвета и...
......................без покоя.

***

Жёлтый зонт
над розовой мечтой
и насквозь пробита неба крыша,
говорят, там есть какой-то слой
если полетит..................
...............останутся лишь мыши!

***

Тили-бом,
воздвигнут - брошен
дом из мыслей, тех, что в дрожь
из хаоса жизней прошлых
нас бросают (не поймёшь...).
Динь-динь-дон, зовёт он снова -
дай зайду, опять забыл -
сам не знаю что (в нём - слово
бьётся из последних сил).

Тили-бом, я помню - кошкин!
Он сгорел, а у дверей
ждали маленькие крошки,
(и не жалко ж было ей).
Как же можно - строить, холить
жизнь на это положив,
и не видеть страх и боль их тех, кто, словом
только жив.

Не от этого ли полон
дом твой радости и слёз
если, словом,
он наполнен -
будет жизнью, и всерьёз.

     ***

Шестилапы и мохнаты,
тонким Олинким шитьём
молодые паучата
выстилают окоём,
заплетая в паутинку
из размолотой воды…
Крест резной соткут на спинке,
если косточки - звезды.

Солнце в чаще затаилось
полуяви-полусна,
ищут по сусекам вилы -
где там чёрная Луна?
У неё над головою
Мара-вьюга пронеслась,
разметала сети вволю -
и скрипит паучья снасть!

Выбирает Мара невод
мёртвой с крошевом воды:
вправо – кто в поэтах не был,
влево, кто уже там был!
Все в ржаную ниву лягут -
прорастут ли семена,
что засеет дочка Лады
и Кощеева жена?

   ***
А в глазах твоих подСказка,
а в ладошке - вишенка.
Я напился снова ласки
и немного выше стал.
Выше слов и выше снега.
На ресницах тает негой
та случайная слеза,
что продлит мои года...

     ***

Я, старая пугливая луна,
приснившаяся кошке,
плыву по колеям немого сна,
как эхо - Just to beat!
брошенное
в кромешные травы дали Сальвадора,
мчит,
мчит,
мчит -
скорая к загадочной душе моей,
которая, висит столько лет над берегом
и леденеет всё сильней,
как поцелуй губ в губы себя бережно
в зеркале.
Я, грязная шлюшка по имени Just to be,
со мной реальна лишь случка
я обращаюсь к миру с мантрой:
купи
купи,
купи,
купи –
я мчусь к тебе мальчик,
как скорая помощь задроченная -
продайся этой ночью!

Я, как гадкий утёнок,
вылупилась в змеином желудке гаража
после кучи колёс предохранения
и меня
меня
меня
вязкий бархат матери рожал
в колени.

Я выплюнута, как слюна
из облачной матки сна
с глазами соплами -
голубыми медузами газа,
придавленными к газовой плите.
Моя речь - мёртвое варёное мясо,
стихи мои, как мокрый непрожаренный сон,
горящий на сковороде,
приправленный фрустрацией
хрустящей улыбки черепа,
висящего на мёртвой руке туч.
Усынови мя –
велик и могуч!

А завтра, спро'сите -
кем я буду?
Обрывками снов грубых,
выблеванных волосатым мальчиком хиппи,
которому скинхеды просто
выбили очки о зубы
за то, что он хитрый -
крутил глюки на золотых струнах небытия
по воскресеньям апостолам,
которые
падали,
падали,
падали,
как листья с веток…
А последний, посланный (это буду я) -
стал человеком.

Я улыбка толстозубой пустогрудой кассирши,
которой снится кот Каширский -
президент Америки,
увенчанный короной Хиросимы
и Нагасаки и, как его убиваем уси мы -
светло, дотошно и уверенно
с расфуфыренным видом
неитронн-утой свечки, которую вставили
и забыли поджечь фитиль…
А ему уже снится сон розовый
где Атлантида и
полный
полный
полный
пи...штиль
и цветок – Амброзия...
Я…
      ***

Осень вздыхает украдкой и плачет:
-Ну, размечталась, а как же иначе.
В золоте я перед выходом новой
белой холодной красотки. Ну, что вы!
Эти наряды мне для утешенья,
вон у зимы - тоже есть украшенья
из серебра и бриллиантов. А злато
есть у меня, я же не виновата.

        ***

Как Клелия она прекрасна...
исписана ладонь руки,
стихи изящны и легки,
но для Фабрицио - опасны...

       ***

Демисезонностью болела осень:
любить хотела и курила мало.
Весна её пальто когда достала -
всё, что там было, с радостью скурила
и всё любила... и любила и... не собиралась бросить...

      ***

треснула тьма, свет пролился,
как благовест - на лица...

    
 ***

в однокласниках бродят джульеты
говорят, что - ещё мол, не лето
и ромео полно в однокласницах
тоже в цацках из старых ужастиков,
и останкины рыжие кофты
для души не пригодны, а – корфы,
и мечты не волнуют как простыни
даже скомканые - этих просто нет...

       ***

Там у больших миров небес
замешан в липкие сосцы
тот маленький, но хитрый бес!
О, если б знали те отцы...
то спрятали бы их в кармашек
(у кенгуру так у мамашек)
А так, приходится, известно -
нам подчиняться этим бесам!

        ***

Мы стали с тобой рабами:
ты пишешь на мне губами,
я точкой-тире твоей стала,
ты пьёшь из ночного бокала
моей возбуждённой... плоти
а, я - я совсем не против!

      ***

Что нашли, то и съели:
с грешной мухой тефтели,
хладнокровный народ,
как сырой антрекот;
и со взором туманным
манны целую ванну...

       ***

Построил памятник себе намедни
О, Мельпомена - он прочнее меди!

А все вокруг зубами скрежетали,
когда узнали - сделан не из стали.

Но всё сложнее оказалось
           - был он вечен,
он простотою слов очеловечен!

       ***

Такое чувство, будто  выход мой.
Но нет меня, - я на другой планете.
Из-за кулис обрывки солнца светят
и брызжут тучи второпях слюной…
Меня не слышно…, здесь меня - чуть-чуть…
такая малость… Мысль, или - придумка.
Молчу, себя пытаясь обмануть -
нарисовать, не загадав рисунка…,
что это всё со мной и,- не со мной.
Такое чувство, будто – выходной…

        ***

Мёрзлая река – окоченевший труп
жизни, вытянувшейся в струну,
как улыбка старушечьих губ –
чёрные берега - поцелуй и… ко дну!
Солнце изгрызено щенками вконец
двух, щека к щеке прижавшихся туч.
Как у бога во рту - прозрачный леденец,
сладостный последний день…белёс и тягуч.

         Или.

Речка замерзла и, белый надев тулуп,
греется, вытянув ноги под камыши.
Солнце как печка, а холодно, всё же глуп
этот портной – шьёт из снега и иглой шуршит.

Солнышко к речке прижмётся к щеке щека.
Трётся, касаясь старушечьих губ берегов.
Руку протянет ко дну сквозь один рукав -
лучиком нежно погладит подводный мох.

Только портной  снежные одеяла шьёт.
Всё же под ними не так достаёт мороз.
 Ну, потерпи ещё, будет тепло - вот-вот!
Он хоть и странный, но любит её всерьёз.

       ***

(о запрете работ нейрофизиологов)

Сквозь кору летят паттерны.
"Золотая голова"
на вопрос, на самый первый:
как устроены слова?
Отвечает! Есть нейронный
самый первый в мире код!
Сверху смотрит бог - не он ли
сделал всё наоборот?
В виде щёточки пучёчки:
шесть-двенадцать-восемь-семь -
междендридные цветочки -
всё так просто - в виде схем...

Что-то вроде буздыгана,
или божьего бича
над главой нависло...
Рано! Всё - закрыть!
Не изучать!


        ***

Уходили в землю боги, уносили ноги.
Лес рубили топоры. От природы все дары
люди брали без остатка. Головы свои на грядках
вырастили для замены: и бессмертны  и нетленны.
Их тела сухие лаковые.
В них все части одинаковые.
Садят семена из внуков, словно луковицы лука.
Любят лишь тепличных женщин - так удобнее и легче.
И не выдержали боги. Уносить решили ноги...

      ***

Под бас Поль Робсона
грачи с Гаврошами
принцесс с горошины
пошли снимать.
Весна отличный кич:
принцесс отличие -
у них под лифчика-
ми не видать...
Гаврош у булочной,
он мальчик уличный
чирикал спичками -
крутой пацан.
А грач оседлости
хотел: намедни стих
он для синички в пух
насочинял.
И как стемнело чуть
принцесс нашли и будь
они не перый сорт -
не жаль затрат.
Не нужен Андерсен -
хоть миллион хоть цент,
когда весна на це-
ны не глядят.

      ***

Москва, Москва - меня влечёт и дышит,
Вздымает груди-купола она, бог мой!
Одним дыханьем
я с тобой дышу на крыше,
Я – Питер,но в окно смотрю к другой...

      ***

ты была не моя
твой огонь был не я
мне легко не тая
тайну таить…


   
   ***

В вину вменяем временам,
что невменяемо покорны -
менять не успевая в горле
охрипших связок стремена.
В которых речь, как всадник пьяный
несётся Кайном окаянным,
и впереди нас смерть одна...

       ***

          Л.

Ты дышишь стихами. Вдох-выдох – дыхание!
Из радости сердца -
Ли-Ли - бемоль-скерцо!
Луна пляшет – мячик:
Лили же - не плачет!
Костры-семицветы:
Лили – мы поэты,
зовём тебя -
где ты?
Это -
ты?

 ***

Истина в любви женщины

Аристофан прославился в века
своей комедией про облака:
Мол, Зевса нет, гром с молнией от них.
А ты поэт, о чём ты пишешь стих?
О том, что женщина всегда права,
Что у Сократа тоже голова
Так хорошо бы не варила,
Когда б жена его подолгу не пилила.

***

Истина в душе

Тесно в просторе сна двигаться и звучать,
хочется поплясать «во поле, во-саду»

Тело уснёт в земле, бродит вокруг душа.
Любят её дубы,
 что-нибудь и дадут.

Если потом душа хочет зажелудеть -
Вырастет даже тот жёлудь, что съела мышь.

Стиснется в лёд вода, ну, а душа – как свет.
Слитный неугомон есть у души – услышь!


***

Истина устами младенца

Я хочу разбудиться изо всех сил,
Я хочу покататься на Тузике,
Я хочу, чтобы мама меня попросила:
Ты большой и не писай в трусики.

***

Истина в крепком слове

Упало яблочко мне на тарелочку.
Как жаль, что просто жить считал я мелочью.
Вон разЪ…баи все – живут, не каются,
А жизни яблочко под гору катится.

***

Истина для всех одна – закон

Я пра'вило Прохруста поставил себе
Буду пр'авить, вас жду, трепещите!
Усмиряющий боль - я не бог и не бес.
Есть прохрустово ложе – вам жить с ним.

***

Истина в мечтах Санчо Панса

Сражаться с мельницами или с драконами -
он мой хозяин, я должен - хоть тресни!
Душевная ломка - руками не трогать:
ему Дусинеину, а мне - грудь Тересину!
Когда губернатором острова буду
Тогда и предамся обжорству и блуду.

       ***

Секрет Евы

Я жадно любовался Евой,
Луна глядела на бельё.
Ну, раз она решила первой -
я тоже стал снимать своё.

Глаза всё ниже опускала,
теряя нравственность,она
и что-то между нами встало,
я помню точно - не Луна.

Потом мы со стыда сгорели...
Луна не видела уже,
что это было в самом деле

Вселенских женщин, чтоб зажечь
раздеться мало. Есть секрет,
посмотрит - скажет: "да" иль "нет...

       ***

Когда-нибудь и мы сойдём с ума
Легко и не заметно, но по правде.
И кто-то мозг нам будет долго править,
И, перейдет, в конце концов, на мат.

Нам будет всё до места одного.
Я так врасту в тебя своею сутью,
Как паралитик, что лежит на судне:
Ты будешь - мой корабль, пусть я - «того…»

И будим мы без страха и стыда
Друг с другом ждать невидимого фронта.
И вместе мы дойдём до горизонта
Тебя одну я не пущу туда.

***

Что ли выйти из себя? Фонарь. Аптека.
Вон обрубки пальцев тополь тянет вверх.
А зима бинтует время - тоже лекарь!
(Тоже мне)- упал в ладони... белый стерх.

Вот и вышла. Ну, зачем нам эти зимы,
Ёлки-палки, фейерверки - новый год?
Кто сказал, что будешь ты неповторимым -
Этот крест, что на аптеке - твой приход?

           ***
Снова откроется с боем на стрелке
лавка желаний.
Будет на ёлке пушистая белка
щёлкать орешки.
Но золотые скорлупки давно мы
очистили сами,
А изумрудные ядрышки - детки
они тоже с нами...               

        ***
Там в лесу среди сугробов
во дворце живёт зима.
Глушь - угрюмая особа
охраняет закрома.
Есть хрустальные воротца,
бубенцы на них висят.
Если кто-то прикоснётся,
награждает всех подряд.
Только под мохнатой лапой
не пролезешь просто так,
если вы не так богаты
суньте в лапу хоть пятак.
И получите за это:
гору серебра - за медь!
И останетесь до лета
там в сугробе зимаветь...

        ***

Я таял, и там из сугробного места
почти адекватно - (угробить желая),
мне тайна пригрезилась благостной вестью:
суть гроба в сугробе - дорога до рая!
Дорожная карта - там стрелки и числа
случайности нет «раз вам так и хотелось»,
подбросить – пожалуйста, сделаем быстро!
Нет пробок застольных, готово и тело,
Душа тоже вроде:
« здесь я ли - не я ли?»
«Горячий мороз» - это очень нормально,
а стопочку прозы вам выпить не дали,
одна антитеза – поэзь и путь дальний.
И сладко по думалось…, только сломалось
всё сразу (там кто-то плеснул в меня кислым).
Год временно снова стал новым и... малость
совсем не хватило - в /су/гроб себя втиснуть

        ***

Случилось так у этой ноготы
безлесья я попал в твоё безлетье:
колючка солнца тускло где-то светит,
кругом всё белое и белая вся ты.
И тишина блистательно поёт
из неба перламитравой ракушки,
а мы стобой две белые кукушки,
а мы с тобой жемчужины две...вот!

       ***

Опять в Петербурге с зимой взаперти.
В ней с/нежности нет, как у уличной девки.
По телу расчёсов трамвайных пути.
Под глазом фонарь
и стихи как издёвка.

Под платьем рекламы краснеют прыщи.
и ёлок худых новогоднее шило,
покрытое педикулёзом, торчит…
Был девственный снег, а теперь - перхоть вшивая.

На голову снег - это мозгу поломка?
Пусть колокол треснет, порвав перепонки,
Пусть лопнет гранитной улыбки ледок!
Но я согрешу
у Невы белых ног.
К тебе я приду,
бесприданница,
всё  же!
Узнаю бесснежности…
зимние дрожжи.   

    «Мне скушно, бес!»       (А.Пушкин)

***

Ну, ты и озадачил – вот дурак!
Откуда вылез, разрывая мрак?
Зачем ты пыль опять в глаза пускаешь?
И где ты был,  скажи, проклятый бес,
когда Искариот в петлю залез,
в своём известном злодеянии раскаясь?

        ***

Мой друг, сулишь ты слишком мало,
слабо тебе творить добро?
Ты предлагаешь что попало:
власть, женщин, золото, рабов!
Тебя ношу внутри для интереса,
чтоб поболтать, ведь ты не можешь без меня,
тебя в природе нет - повеса!
С бесёнком поиграть умею я,
и знай - могу я жить с тобой и без.
А впрочем, ты такой зануда, бес!

        ***

Сам с собой галопом по Европам
ищешь у телеги «пятый угол»,
рыщешь, «серый» и, полмира слопал!
Разверни оглобли, съешь весь Google!
И упрячься в блог, под камень, в Трою.
Ну, и спи там - будешь спамом, бес!
Может из двоих вас тоже трое?
Что за к чертовщине интерес!

        ***

Опять на масле, Аннушкой разлитом,
споткнулись времена, а черти те же!
На Патриарших бродит Фауст с томным видом,
А Гретхен–Барби с львами на манеже!
Смех дурака! Мы веселы, свободны.
Кто стал халяф на час, а кто халяфит год!
И ладан с чёртом ищут в море брод.
Из зазеркалья смотрит «ч'ервивый» король,
В корыте сердце чьё-то теплится (в разбитом),
А Лира пеплом обсыпает Тролль
И бес со мной. .. играет в «быть – не быть нам».

В грудной, солёной клетке чёрта ноет,
неутоплённая в крови своей душа!
Ответ в тетради «в клетку» ищут двое –
«быть?» и «не быть?» вопросами шурша.

Был третий, (сидя на трубе) - он Мастер просто:
ни «света» и ни «тьмы». Всё таял, присмирев,
как снег. Рубашку Маргарита сбросит -
хрустит бельём её, стирает, нараспев
какие-то всё сочиняет роли,
( её любя, отправил на шабаш!)
Мгновенье остановит, смотрит – то ли?
И… пишет, пишет. Бес ему не страж.
Но, бес, ты мне скажи – он наш,
.............. или не наш?

        ***

"…а так как мне бумаги не хватило,
я на твоем пишу черновике".
         (Анна Ахматова)


Мы помним дух овчины – дух родства,
до одури столетьями в заплечье.
От печки пляшем с мордой у лица -
раз в чёрном теле черновик овечий.

И пишем на земле-черновике
(поскольку нам бумаги не хватило)
то чёрным червем на зимы песке,
то бренным телом на строке-могиле.

То спичками сгораем в брёвнах слов,
то птицами цветём в садах на ветках.
Овечки свечки ставят из стихов
и в санках по снежинкам едут в клетки.

Чернила ночи - это нам февраль,
такой же фиолетовый покойник,
одолженной душе даёт букварь,
зажатый между пальцев-колокольней.

Рождаясь и живя в черновике,
мы просим в смерти не винить нас смертных.
Зелёным дымом манит вдалеке
та саранча, что ждёт нас налегке
у вечной двери и ключами вертит.

        ***

не пройти уже в ту сторону,
не испить её до дна -
жизни той, что не повторена
и в лиловых красках сна,

где веслом гребли историю
и всерьёз была война...



        ***
         В.Высоцкому

Наколи мне дрова из поленьев свечного завода,
расщепи на лучины - пусть будут как свечки гореть.
Отчего корабли мои только по "синусу" ходят?
Что за мода сжигать всё что было и что будет впредь?

Я по кругу вернусь, или как там - спирали возврата.
И наполнится парус,
порвали который
враспах.
Наколи мне дрова и поставь по лучине на брата
тем моим кораблям, что ещё где-то ходят в песках.

        ***

В череде инкорнаций: страданья, асаны,
и черёмухи нежность, и трепет осины.
Будда смотрит на modus vivendei, а сам он
знает точно, что не в превращениях сила.
Раз сгорела душа, то метаться не надо.
Есть нирвана - войди в неё и… будешь рядом!

***

На востоке ожиданье – дело тонкое.
Очерёдность Абдулла законом почитает:
- Зульфия поёт, как колокольчик звонко,
но сегодня Гюльчитай мне почитает!

        ***

Была невестой я – командовала: «Место!»
Узнала вкус фантасмагорий всяких чувств.
Теперь как флюгер я верчусь и мне известно -
мумифицировано счастье, ну и пусть!

        ***

Не думай о секущихся
минутах сгоряча.
Наступит тишь и
где-то – благодать.
И сукой сатанеющей
не вой, меня встречая,
и по ночам не забывай дышать!

       ***
В письме словцо,
в нём жизнь - яйцо,
как в скорлупе его лицо.

В яйце игла,
как смерть мала.
Возьми и пальцами сломай.

И жди салют.
Лишь те придут,
которых - те,
живые ждут.



        ***

Нелюдимый прохожий -
невидимка, похоже,
скользкий весь и холодный
сгусток льда - леденец,
съел морожена бочку
дедморозову дочку,
всю Европу и Лондон
и уснул,  наконец.

      
 ***

круглым животом
кошка лёгкокрылая
белая луна

падает на дом
ловит мышь чердачную
палевого сна

тихо вниз спланирует
хвост серебрится

что же это было то...
кошка ли - птица?

      
  ***

...и то, что зовём мы стихами
тревожит нас больше, чем жизнь,
пустяк, баловство - знаем сами,
наркотик, болезнь... - отвяжись!
приходится жить с этим снова -
чёрт дёрнул заняться всерьёз...
неужто оставлю я слово?
искус - там пожить,   в мраке грёз...

        ***

я вилами не писала
сачком не ловила воду
словам не сшивала саван
в вине не искала броду
поэтому не устала
вроде...

        ***

Ну, здравствуй утро!
Это - я.
Ты снова здесь на том же месте.
С друзьями я уже не вместе.
Хошь,  вместо них здесь постоять?
со мной?...
Твой блеск меня пролечит.
Приямки что копать друг другу?
Нельзя и разделить подругу -
купюрную подстилку. Легче
нам вместе улыбнуться гробу -
возлюбленному небоскрёбу.

        ***

варится в бульоне скучный воробей -
в стылый день он вляпался как в студень,
скулы океана две вороны бреют -
штиль готовят из солёных буден.

а тоска скребётся (тоже взаперти):
что ли пошалить - и всех размазать?
я тебе... попробую (говорит тот тип),
коли можно съесть - съедим всё разом...

***
манна не вызрела...
режьте кусками,
мажьте горчицей филе.
помню, нам в детском саду подавали
кубик, а сверху желе.
людям давно уже вниз не кидаем
просят - хоть снега зимой… им.
выпросят, где там - грехов у них стаи,
небо коптят - не отмоем.
скоро дождутся «глобального» - станем
им химикаты кидать.
вон вся Гаити, смотрите – пустая!
нет ни души …
…………………моя мать!…

***

Городок стеклянный,
а не изумрудный,
с мякиша до корки
люди - как верблюды.
Ни от эха спрятаться,
ни от глаз не скрыться:
лица жёлтые кружатся -
что им снится?

***

На мерцанье лунного плота
луч звезды наточенный нацелен.
У судьбы нет ни ума, ни цели.
Я король!
Один и… пустота...

***

Пугающий провал под рампой ропщет,
с мостков слетают звуков вальса клочья.
Шопен оскалил клавишами рот свой,
в меня кидает нотами, хохочет.

        ***

Алеет фонтанчик в оазисе жира.
Скорей дави пальчик на браншу зажима,
«москит» тонким носиком впейся в сосуд -
Не надо нам крови, фашистам – капут!

***

Три любля,
три любля
девка хочет разменять.
Ой люли,
ой люли,
к девке ноги завели.
Ни забот,
ни хлопот -
всё с люблями
прёт народ…
в девкин огород!

Поцелуи сбились в стаи,
липли мухами к устам.
Было душно, мы устали
и с копны пошли к кустам.
А потом она дрожала,
говорила - милый – нет!
Ты поэт, она шептала -
«изомни меня как цвет»…

Мой любёнок, вот подлюга!
Мне с подругой изменил.
Дам ему, когда я встречу,
По любанку со всех сил.

Три любля, три любля!
И подруге - по люблям.

Три любля за час давала -
Думала - поэт он!
Оказался он пиитом -
Хочет с пиитетом!

Три любля, три любля!
Пиитет я знаю для -
Чтоб потом поднять тарифу!
И не надо мне ля-ля!

Ой полным полна коробочка -
Есть печенье и миндаль.
А ещё за строчку-ночку
Три любля мне кто-то дал.
И ничейная та радость
Мне дороже всех утех.
Заплатили за поэзию,
Что стоит больше всех!

        ***

шиферные аппенины
так разгонятся с трамплина
что на голову любимой
снежной бабе упадут.
не ходи туда прохожий,
снег - "башка" скатиться может,
будешь мёртвый (очень) позже
как поэт-обэриут.

***

как просто с этой горки утонуть
и падать, падать вверх, пока устали
они менять
свой облик,
шевеля устами.
вот час.  остыл. и ... поменялась суть.

        ***

заплесневели  зленки-глаза облаков над земли раем.
в бочке-ковчеге
люди все по два
с зверьём едут
в трамвае.

ной-ветеран как уху круто посолит
невским, растёртым в труху с болью подкожной.

снятый со шпиля ангел весь пыльный, сухой,
женщина в шали,
дом у фонтанки остров васильевский с ним
тёмный... - отстали.

канули мимо они - все улетают.
выйти бы –
выхода нет
и не фонтан им.

        ***

в самую точку
клин журавлиный забит -
крепче держаться.
папа сыночка
тянет, не слабнет рука-   
будешь поэтом!
этот крутой горизонт
папу уважит,
держит в ладонях он шар -
сын на парнасе!

        ***

в небе замёрзшем крылья заменят коньки
хочешь – катиться?
надо рыбачить –
сеть воронья подойдёт -
будет ловитва

леска звенит – поводок тянет вниз якорь.
от поплавков отцепи тело-грузило!


        ***

смыкает веки колыбельная колёс - инстоляция!
в какие веки в утробе тьмы: машина - декорация!
фатально-нерушимы звуки ватные,
слепящий свет вершины: виновата я!.

        ***

поворот левый,
летят вниз жизнь и смерть,
расправив крылья.

поворот правый, впрочем, крылья не нужны -
убрать бы надо.

маятник качнулся вновь,
левое плечо!
поверни его вперёд, пойдёшь правильно!

        ***

вставь в подстаканник полный улыбки стакан,

в нём волны плещут.
в омуте речи.

рот твой как парус устал –
род человечий!

так на меня ты похож просто прохожий.

ты мимо жизни идёшь,
смерти –
не сможешь.

        ***

…хочу в Италию -
надо же!
а моя лошадка летает,
разбежится и вспорхнёт
на пятом этаже.
кони ржут над ней -
они живут ближе,
им видней
где жить.

***

Я ненавижу всё, что ниже
и  всё, что выше тоже пошло,
и  всё, что в центре,
я бы выжег,
и скромность в стороне - всё ложно.

Внутри себя я, как в пустыне,
как солнце злобу раскаляю.
Но ненависть моя остынет,
когда я твой пароль узнаю.

        ***

что ж доброго дня вам
в начале утра
и доброго ве
чера в на
чале дня
и добрай вам ночи
в начале вече
ра доброго утра
в на
чале
чего?

        ***

если кто за язык потянет
и подвесит за рукава
и привяжет к земле за талию
и синицей начнёт клевать
и от свиста осоловеешь
и согнёшься как сон-трава
даже если всего побреют
номерок не посмей назвать...

        ***

мириады светлячков
вылетают из кустов
светят
шлют приветик
и кусают
и кусают
и кусают
деток.

        ***

купанье в ультрафиолете
с гламурно-глянцевым буклетом
импровизация на арфе
и саксе (и о сексе мысль)
она и летом и зимою
согласна быть твоей женою
повяжешь ты на шею шарфик
и будешь на цепи всю жизнь...

        ***

Он в горбатой лопате
был колючим как смех,

Он сосулькой носатой
рос и рос по весне,

Он по капельке съеден
и разбит "под орех",

и ещё "воскресенье"
Он придумал для всех.

        ***

Как хищник притворится времени вода
и съест, пока поёшь, и утечёт сквозь шлюзы...
А ты бросаешь камешки туда, сюда, туда -
где пасть давно пропетого Союза?

        ***
Бьём посуду вместе -
хрясь!
Я вазочку с повидлом бью...

Нам с женой живётся всласть -
можно позавидовать!

        ***

О, это прекрасная сказка лазурного утра:
как шёлк было море, рябило в глазах от рассвета.
Бежала она по воде (было, помнится - лето),
как ангел - вся полураздета и даже... разута.

        ***

Как сосульки колокольни
перевёрнутые вверх:
тот весенний путь окольный -
с воскресеньем,
к каплям веры...

 

  ***

хвастать нечем -
вот хорей:
"мама мыла раму".
глянь в окно весна скорей
и увидишь - маму!

        ***

За столиком серьёзная
сидела дама в бежевом.
А мне хотелось в розовом,
а мне мечталось бережно...
На пальчиках изнеженных
колечко с аметистами.
А мне хотелось свежего,
а мне мечталось чистого...

Ну, что за день - вот верь ему,
опять не в масть и карта дрянь.
И виновата, стерва, ну...
взять проиграть в такую рань.

        ***

Что-то прибой разикался под вечер.
Или… это икает русалка,
та, что с утра мне попалась в сети?
Пахнет селёдкой, но всё-таки жалко.
Ей, как положено по договору,
нужно исполнить желанье старухи.
Вот уж темнеет, но  та же история -
тишь... мы боимся, что рыбка протухнет.

Такие сюда залетают птицы,
сегодня жара - летать не охота им?
И пахнет уже не очень девица -
и свежих вестей нет, и рыба доходит
(то есть дева). Вон пьяный рядом икает
и белой поллитрой отчаянно дразнит.
Пойду-ка проверю грядки пока я.
Пусть он с ней побудет - поди, не заразная?

Вот снова икнула - до воли охочая!
А мы здесь с разбитым старухой корытом,
послушаешь бабу - такая корыстная.
С утра не стирает, не варит, не телится.
Поймал кричит рыбку - пускай выкуп платят:
хурма-шаурма чтобы и... так, безделица -
домишко с верандой и новое платье,
теплица и яхта, туристы чтоб разные.
Хочу, чтоб округа была мной заточена...
.......................и точка.
А рыбка воняет. А бабе всё сразу дай!
Ну, бабка не цивилизована - точно.
Не уж-то она не читала поета.
Пойду поищу сказку... есть она где-то.

        ***

вверх-вниз
кручу - держись
за лучик
соломенный
ухвачусь лучше
тебя кроме
кого мучить
чучело-мучело
огородное
горе
федоры
народное
чё
глаза пучишь?

        ***

..."им овладело беспокойство",
когда он мысли отпуская
(знакомо их такое свойство -
лететь потерянным трамваем,
волнения оставив трепет
раз мыслить больше не дано)
имел желание одно...
но выдавил какой-то лепет;
и колесом крутясь, клубясь
вертелось что-то в голове -
не мог сказать ни "бе" ни "ме"
лишь упивался чем-то - "ась!"
стреножив всё, что было можно,
за "уткой" осторожно шёл;
стояло счастье голышом,
но... оказалось тоже ложным...

        ***
             (акростих)
         А. Ш.
Сам апрель пришёл.
Александре поёт он
Шаловливо так.
Ах, кого ж ещё
Полюбить, как не её, Очень милую.
Завораживает так -
Даже занемог.
Речь её- мёд на губах,
А душа - восторг!
Вроде бы пустяк:
Любы мне………девы слова,
Ясен её слог,
Юность в нём моя.

          ***

Не зачинит няня пёрышко,
не подаст его с любовию,
не напишет миру Олюшка,
не спасёт его тем более.

Не гусей гонять
ей – Олюшке,
не щипать им белы пёрышки,
не начинивать их яблочком,
не томить в печи
ко праздничку.

Ей писать пером их надобно,
ей спасать весь мир – начертано.
Где ж ты нянюшка неладная,
где же гуси носят черти вас?

***

яркий перл  мой мозг
озарит
сном бессмертья - золотом света.

прыжок в пустоту -
самую великую
скоро сбудется.

с неба летят снежинки,
падают цветы

и лазурная скала
меня встречает.

        ***

                В. В. М.

Подари мне запах своих духов,
из твоих беспокойных платьев.
Я спущусь к тебе из поэтических облаков
и окутаю объятьями.
Хочешь,  буду блуждающим облаком в штанах,
хочешь -   ливнем схлыну как бешеный,
чтобы побыть на секунду в твоих духах,
стану безукоризненно нежным.

        ***

На нас упадут небеса,
Луны диск расколется надвое,
скорей, пока стрелки не встали в часах
присниться друг-другу нам надо бы...

        ***

Для счастья запахи нужны,
стихи про запахи важны,
вот прочитал - теперь я знаю,
что счастьем пахнет от жены.

    
   ***

Плещутся в волнах гондолы, стирая в них маски чумы.
Лижут малюски бока умирающего дредноута.

Город плывёт к Атлантиде и с ним погружаемся мы
в новое утро.

Смерть здесь живая и кожею всей ощутима.
Мысль сверлит мне мозг и жужжит комаром возле уха.

Это же было всё с нами - под воду спускались и мы,
набравшись духа.

Вот она арка, нырнём под неё - целоваться пора! Эй, гондольер отвернитесь на чуть-чуть! - Он не слышит.

Ладно, проехали – будет для этого случай не раз,
Мы уже - выше...

***

Тень от львиного крыла
поплыла -
прямо к мраморным ступеням,
а куда деваться теням?
Волны маятником бьются
всё к Васильевскому блюдцу,
где мостом оскалив рот
про дворцы Нева поёт…
Со скворцами медлит лето,
где им петь – одни поэты!
Синие прожилки кожи
у весны и у прохожих.
А зелёная парча
на деревьях ждёт грача.
И с улыбкою холодной
сам Исаакий благородный
до крестов закутал шею -
колоколить так ловчее.
Отбивает каждый час:
лета ждёт –
как ждут врача.

         ***

Сад не растёт без рук,
или растёт
как лес он,
и не согнётся бук
как подлокотник кресел.

От тетевы стрела
не улетит за белкой,
не обогнёт овал
тень вокруг палки стрелкой.

Домом не будет дом,
если в нём смех не слышен.
Будет огонь костром,
если над ним нет крыши.

Если огонь - очаг
сердце разжёг пожаром,
если полюбишь так -
значит ты жил не даром.

        ***

белым облаком, ярким всполохом,
с колокольни-то хорошо лететь.

не малиновый... звон а в горле ком -
резким выстрелом эта в венах медь.

легче лёгкого, тоньше тонкого,
а лавина в нём - в том безмолвие.

тень короткая, вида ломкого
не ходи за мной изголовием.


Барашки морские.

Ходят рядами барашки кудрявые,
ходят и ходят по лету.
К этим барашкам пристроились рядом мы -
эти барашки - поэты!
Хочет волна прислонится к волне,
как и барашки морские.
Снится волне, что она на коне -
нам же барашкины спины.
Сели на них мы и все мы в весне -
маю глядим прямо в душу:
д'ушит, душ'ит нас сирень, али нет?
Надо поэта послушать.

Абсанс от абсента

Там стояла бутылка, возможно абсента.
В ней зелёные косы погибших русалок
колыхались как водоросли до момента
пока я их не выпила. Мёртвой я стала.

Там стояла настойка неспелой рябины:
в малахитовых бусинках соки из лета,
из нефритовых рощ
в ней, туманом гонимый,
ветер был закупорен. Я выпила это.

Я всё выпила. Встала. Туманные шали
над рекой повисали. Безумные свечи
как зелёные искры
с абсентом смешались...
Там стояла бутылка. Ещё был не вечер.


***

«Станционный смотритель.»
              А.С.П.

Дождь бил в лицо.
Во мраке суетилась
вода.
И ветра шум
ходил за нами
по пятам...
Смотритель станции не вышел к нам.
Сказал крестьянин, что он умер.
Повёл к могиле.
- Вот беда.
А что случилось?
- З'апил,
когда увёз гусар дочурку.
- Он же ездил к ней,
к Дуняше.  И в Питере нашёл в покоях важных.
Всё было у неё с гусаром хорошо.
Зачем он так?
У них с гусаром детки.
- Была Дуняша здесь
в тот год, когда усоп.
Лежала на могиле и салоп
Весь выпачкала.
Мне дала пятак
Ну, барин, вот могила,
Что ж,  он так?

***

Мир Оный мироздания не представлю,
Мироновой где нет печальной и усталой.

        ***

Пальма веером
махала -
просушить хотела
небо.
Что волос на небе
мало,
кто же в этом
виноват?

Пальма небо
расчесала
гребешком своим
зелёным,
заплела,
на кончик самый
завязала в косу
бант.

А теперь она, похоже -
той работой
не довольна,
и у края небо
гложет -
хочет расплести
назад.

         ***

ново 'рожденная смерть -
на неё бы посмотреть,
раскрывать пелёнки стали
и увидели мы - саван.


***

Солнце льёт
на селение жар -
пиво ковшиком
черпая с озера.
И течёт с населения жир,
и транжиром становится
лузер сам.
Нет чтоб резать
полосками день -
он шары надувает бабусями!
Обращают
внимание те,
и летают, и семечки лузгают.
Он отрежет им время потом -
упадут, сядут все
как комарики
на скамейки.
Тогда будет ртом
все слова ловить  бабочек стареньких.

          ***

А знаешь, уже
абы как,
и то через пень колоду.
Приносишь - она:
как украл, дурак!
и ну ерунду елозить.
 
Она же, как сажа бела,
идёшь к ней, не зная броду,
нальёшь, скажет:
ну, это что –
все дела?
И снова хочется дуть воду.

Чтоб я бы её
не мял,
когда бы она
меня  не ела.
Уйми,  говорит
свой пыл -
я унял.
Воспитывает –
ясное дело.

         ***

В прихожей Лисьей столько листьев,
и насекомых и флейтистов,
сугробы из пальто и шуб,
и каждый, кто ушёл, ей люб.
А я в подъезде постою,
я чай не пью
я так люблю...

         ***

Хрустали зимой на ветках
так хрустят хрустальным льдом,
что русалки, по соседству
что зимуют над прудом,
уколовшись острой прялкой,
падают, а упыри
ловят их. Русалок жалко -
бабы что не говори.
Шерсть зима из тучек чешет,
а прясти - русалок нет.
И куда девались, леший
знает их. И столько лет
всё растут сугробов кучи...
Шелестят по ним лыжнёй
те, кому русалок лучше
поискать бы... в выходной.

        ***

Нежность под одеждами
разглядишь с фонариком.
звёзды все поумерли,
но...
остались мыши.
А у нас по-прежнему
почему то нанялись
видеть что-то умное
там, где едет крыша.

      
 ***

думаю хватит секунды две-три
чтобы прицелиться и... и  ужалить.
да, кстати,
за рукой смотри,
меняй
положение
и…
долой жалость!

        ***

Как будто Бах играет бормашиной на оголённом нерве,
а Гессе "играет в бисер" в гибнущем государстве.
Всё зашибись,
когда есть палата меры и веры,
а приход утра не ощущается в спину ударом...

***

Пляшут коровы,
а с виду - здоровые,
козы летают по крышам.
Домик, как башенка кругленький розовый
катится с горки на лыжах.

В домике физик ещё не сошедший
и полувышедший лирик -
розу ветров намотали на шест и
гонят гусей по квартире.

Спины мдведей всё трутся об оси -
прыгают зайцами горы,
трым-трава косится целую осень.
Физики-лирики - здорово!

А истопник (он сказал, что столичная
лучше же - ну, вас в коллайдер!)
Лирику с физиком
м'огзи отличные
за две бутылки наладил.

Пляшут коровы, летают воронами
крыльями машут  поэты.
стал снова шарик наш лысенький, ровный
и... бесконечное лето!

        ***

Сок капал томатный, как кровь
густой,
каплями…
Разве так льют?

Стакан оставался полупустой -
жажда, постой,
уталю!

      

 ***
                Ж.Ф

 Не стой экраном, не сиди  у окна.
Не будь истуканом,
я видишь, тоже одна.
Пойдём скорей туда, пойдём налегке,
где нет ни снега, ни дождя.  О'кей?       

***

одно - это вовсе не то же,
одно - почти тоже, но всё же...
одно - всё едино в контексте,
одно - просто прочерки в тексте.

        ***

где-то по рекам задумчиво рыбы
парами ходят и стаями;
жаль, что мы люди - мы тоже могли бы
вместе, но только не стали мы…

   
    ***

«гордость» из магазина:
кнопочка "вкл" и "выкл".
нужно "подлить бензина" -
ну, нажимай же - тыкай!
а на дороге - "пробки"-
тоненький лучик счастья?
хочешь, на "выкл" пробуй -
смех, а на "вкл" - участье.

        ***

Ходят зарницы, бродят -
яблоневый сезон.
В сумерках тени-уроды
выползи на балкон.
Мысли опять в беспорядке:
мир это, или война…
Кто-то меняет краски,
смерть уже где-то над.
Кровью в окне рябины -
или рябит в глазах?
Сгорблены теней спины -
снова ушли назад.
Не разглядеть иначе
до «крови первой» зарниц.
Сердце уже как мячик:
скачет – то вверх, то – вниз…

        ***

Он отделил свой хвост от жала
и, как стоп-краном тот вагон
был остановлен, уезжала
она почти, но он...

Он провожал всех, кто встречает,
встречая провожающих,
вагоном был он и нечаян -
но отстал от них...

Она в отцепленном вагоне,
вагон – он сам цеплялся к ней.
И это значит кто-то гонит
Но, не гусей!

***

чьё-то имя в зубах застряло
и ни выплюнуть, ни проглотить.
чьим-то точно могло оно быть,
но в зубах его слишком мало.

даже голос застрявший в трубке,
телефона уже отключенного,
вспоминаю намного лучше я -
даже вижу в улыбке губки.

и была б тяжела потеря,
только имя его не знакомо мне.
бейся лбом и метайся по комнате,
но не верю я, нет не верю...




***

сложно сказать бывает легко или нет
сажем к примеру Таня у Тани мячик
был рядом речка текла уже столько лет
падает мячик в реку а Таня не плачет
сложно сказать во что и сказать куда
всё обратилось девалось и нет вокзала
поезд ушёл и скажем ответ нам дать
сложно сказать может кто но она сказала


***

Стоял июль,
но яблок нет.
Ещё не спеют.
След шёл влево.
Ребро болело,
он на юг
по следу шёл...
- Ну, где ты Ева?
Туда нельзя -
туда Лилит
ушла, она её не знает!
Уже озяб
и бок болит.
И Евы нет. А эта злая!-
Он долго шёл
но не успел,
А та из глины –
та успела?
Запретный плод -
нехорошо!
Ребро болело,
ребро болело...

***

хочу плакать, но - /кажется разучилась/:
в каждой репризе /слёзы театральные/.
слёзы, они то слякоть, /то чернилами/
засохнут капризные, /как раненные/.

хватит сцены мне, /нет джульет-офелий тех/
занавес, антракт. /сижу подоконником/,
буду я растением - /прошу поклонников/:
не вырывайте с корнем - /ну, пожалейте!/

***

Ты облетаешь словно одуванчик –
ещё не божий, но его заначка.
И жизни узелки - хороший мальчик –
для памяти в шкатулку прячешь. Значит
ты будешь их развязывать опять.
Когда поймаешь свою рыбу счастья,
не торопись её с крючка снимать.
Узлы развяжутся отчасти.
В них страх и горести, и память их не стёрла,
оставила на этот самый случай.
Но счастье этого было, а возможно - сор был?
А выбор за тобой - он трудный и не лучший,
но твой...

***

видишь дерево-фанарь
там стоит засохшее
их выращивали встарь
видимо для сока их
из цветка струился сок
жёлтый и светящийся
а по стеблю бегал ток
от него все тащится

        ***

Комар слонялся по пустыне.
Кузнечик солнцезаготовку
на телеграфа паутине
развесил, будто на верёвке.
В жаровню опускал коптить и уронил (его итить).
В античных греческих рейтузах
шли по пустыне флибустьеры.
Орех величиной с арбуза
несли и слышат – пахнет серой.
И спрашивают комара:
Где здесь страна на букву Ра?
Комар медведится, тигрится
и не пускает супостатов.
Столпотворение творится -
букашки взялись за лопаты.
Вам дуба с квасом дать, иль с мёдом?
Кричат заморскому народу.
Тут листогрызые крылатки
из серцевины лосерог
достали, глядь на нём ребятки
белеет пара женских ног.
Орешек твёрд, но посмотри -
натурщица Дали внутри!
Когда закончилось пахтанье
комар ударил в медный таз,
устроив с греками братанье,
По банкам солнце (в самый раз!)
разлили – будет вам вино!
Ещё добавили Руно.

        ***

Толи ночь толи день,
все деяния брен-
ны, попытки уйти и начаться.
Ведьмин круг, адов зов
и тропинка из слов
зарастает терновником частым...

        ***

Бредя и спя он написал стишок,
Который выпитой сивухой дышит.
Мол, вот пишу – никто меня не слышит.
Всё плохо, мол. Вот пьём. А что ишо?

          ***

Как бесы злы лифтёр с вахтёршей -
сантехника простыл и след.
А в унитаз: колючий ёршик - засунул
кто-то - зонт и плед.
Теперь, по-малому ль, большому
Бежать до станции метро,
По очереди – вот где шоу!
Прощай любовь, зовёт нутро...

        ***

Мёдом смажу ус и губы с уст твоих,
гордячка, Керчь!
Целовать с волненьем буду
я пушок с твоих предплечь

Распалюсь, а губы манит
ярко-красная алыча.
Там урочища с холмами
на вершине чуть горчат.

Перевалы, тропы козьи
заведут из чащи в лог.
Там пещера – будет поздно,
целовал бы,
всё что мог

И от дерзости ужасной -
губы мне закрой, молчи!
Ты, гордячка, только лаской
в сладкой скроешься ночи.

        ***

Там духовные просторы
и сплошное благолепье,
и откуда взялись воры -
превратили всё в отрепье?
Не торнадо, не циклоны -
это люди-человечки
тупо без тоски и стона
всё старались изувечить.
Просто аналогий ада
им хотелось, не терпелось
и в бетон запрятать рады
что плясалось и что пелось.
Но из нор те выйдут скоро,
кто из глины будет слеплен -
и духовные просторы
и сплошное благолепье.

О!

 ( казахский вариан)

О, кыз, моя кыз! Смотри какой я джигит,
О, какой подо мной конь – весь дрожит!
Он увидел тебя и рад за меня.
О, ты так хороша на вид!

О, какой у тебя расшитый на талии пояс,
О, я буду за него тебя ловить в поле,
О, настань день байги поскорей,
Он отпустит кыз куу на волю.

О, я поскачу за твоей кобылой рыжей,
О, я поравняюсь с тобой, чтобы быть ближе.
Он мой конь – слушается чуть тронь,
О, я встану на седло – ты увидишь!

О, я покажу тебе джигитовку лучшую.
О, я оторвусь по такому случаю!
О, потом сорву мака цветок ртом -
О, ты не убегай лучше...

***

любовь и разум спорили
в гостях у счастья, радуясь:
ребеночка ещё родить,
но надо ли так рано нам?
а дома, не в гостях уже
любовь без счастья с разумом
живут, но не расстаться же -
дела, дела всё разные...

           ***

под янтарною сосной
я тебя любил весной,
а теперь  другой любуясь -
выбрал ёлку голубую.

            ***
есть в рассужденьях ваших смысл.
знать, муза, пролетая близ,
крылом нечаянно коснулась
и это был её каприз.

              ***

в твоих глазах цветочки вишни,
как в отражении оконном -
весна пришла...и стал мне ближе
твой лик иконный.

   ***

Осень - друг,
Весна - подруга,
Лето - гостья,
 а Зима?
В белом платьице из вьюги
не выходит из ума.
Как она меня ласкала!
Сразу в белую постель
уложила,
было мало
ей любви моей?
Как сель
налетела,
просит сразу:
- Мне всю жизнь свою отдай!
Ах, любовь моя - зараза!
Я во льду, как мальчик Кай.

           ***

лугом маковым,
полем злаковым,

пылью из под капыт,
другом, что не забыт,

солнцем внутри взойдёт -
сердца растопит лёд...

всё пройдёт!


***

то всплывёт, то исчезает -
голограмма или смерть?
пляшет без лица косая,
кукла, сшитая на треть.

из ребра торчит солома,
из затылка спицы штырь,
а в глазах её истома:
« собирайся-ка упырь!

если хочешь быть здоровым
назови-ка свой пароль.
я не спам, твой номердома
в ящике моём - изволь.

ты сыграл, я виновата?
ангелов страховка есть?»

головой мотнул - как вата
мозга память. « эй, не лезь!

я заказывал плясунью -
щас программу удалю,
в ящик я тебя засуну -
я спохмелья очень лют.

не вылазь из монитора
недоделанная б@дь
тоже мне Сиприен Лора -
не в кине, чтоб умирать».

***

Сперва умрёт электорат.
Кому он собственно то нужен,
когда давно по "мёртвым душам"
пера прошёлся автомат.
В угаре он лежит, в покое,
когда его по лентам режут.
Застрянут в шредере по-трое
или по-двое, только реже.
Бумага стерпит - не нужна
живая плоть, коль рейтинг важен.
Электорату путь налажен -
проголосил и топай на...

***

по рюмачке. по маленькой
не чаю, а чего-нибуть
ну, есть же что-то в шкафчике
буфете, баре мается
бутылка новогодняя
ещё, ну что ж, что начата,
так это ж, как соскучились,
весна, апрель хрустит ещё
ледком хрустальным в лужицах
занялся делом лучше бы
вон лёд в реке стоит и ждёт
вон поскользнулась улица
вчера у деда старого
хоть внученька поймала то.
а, впрочем, пить не будем мы
пускай стоит оставили
нас те, кого так любим мы
и нет их здесь за буднями...

***
Она поднимается, рвётся как парус
И нет ей покоя в просторе одной.

Как будто поймал её в сети рыбак,
Душа моя щука, пескарь или рак?
И бьётся хвостом и трепещет в руках его,
Ловец человеков, ей вырваться как?

Весна! И как в песне: «Я счастлив и нем!»
Мне жизнь дорога, а свобода зачем?
К земле прирастаю я телом, а душу
Я скоро пущу на свободу совсем.

***

пока не позабыл припомню:
сегодня ночью лоб открыл
и как под крышкой вижу - полный
мой череп разных гамадрил.
они весёлые такие,
читают мне свои стихи
и шарики катают кием,
а те хи-хикают: хи-хи!
средь обезьян нашёл учёных
и мушек разных гены там
таких же мудрых и кручёных
всё изучает мендель штамм.
и пастернак растёт в пробирке
пастеризованный такой.
на генах некоторых бирки:
вот в этих генах есть покой,
а эти гены для замены -
для оправданья чтоб жене.
я взял один с пометкой "гений"...
что только не придёт во сне!

***
снова проснулся,
лезет червяк дождевой
мне под лапату,

в ямке танцует
он, оставаясь живой,
частью став пятой.

тело его отрастёт -
что с головою,
то, что отсёк от него
взял на рыбалку.


***
развязались шнурки, бегу от тоски.
через лужу прыгнул не стой ноги.
обхожу боком, а в луже кит-айский кит!
смотрит на проходящие под окнами рожи.
такой большой и такой неловкий -
разлёгся как Нептун на циновке,
вроде у себя дома - пережидает зимовку.
просит не плевать из окон в прохожих.

в усах зажатый торчит окурок -
айский кит нетрадиционно курит!
окурил пол улицы и переулок
самокрутками из журналов и газет.
из окон смотрит притихший город:
это хорошо, что зимовщик молод,
а то бы полцарства прибрал, как молох.
забери, попробуй его пьяного в КПЗ.

пробовал Филя послать даму из газет,
потом моржовым усом получил по з...
а я, пожалуй, лужу обойду буквой Z,
вот только завяжу шнурки и привет!


***

Раз на небе созвездий прыщи,
Значит молодо небо-девица.
Мне тебя не достать - хоть ищи, хоть свищи!
Что ж теперь мне пойти удавиться?

***

упала домиком тетрадь
в рубины углей.
костёр уже хотел поспать,
но кто-то умный
писал и уронил её
как бы случайно,
подумав - может всё продёт...
и, моментально,
вонзились красные клыки,
и сразу взвилась
огня змея - читать стихи.
листала, злилось...


***

в подстаканник лица
все обиды я в гроздья
собрала - отрицать,
что пророчица - поздно.
обопрусь подбород-
ком и пью многоточья
этих лун стану крот-
кой, надломленной точно - никогда.
пью нектар
этих слов, острых граней
режет рот. аватар
мой, предвиденьем ранен.

***
   
Она убежала от него в «Март»,
Чтобы не плакать со всех сил сжимая губы.
В её ушах ещё  жужжал  его  матЕго поведение  было ужасно  грубым.
Поднимаясь  на эскалаторе вверх,
она всё равно бежала  бежала  до изнеможения,
повторяя  -  Женечка-женя,  ты был для меня лучше всех -
сперва всхлипывая, потом смеясь ,
- Сволочь ты,  гад, ты такая свинья, -
И  на самом верху исчезло напряжение.

***

Раздутый как воздушный шар,
Погрызен молью и мышами,
Я, без сомнения Икар!
Но навсегда останусь с вами.
Лететь, куда? Лететь зачем?
Есть место и получше  Солнца
На вашем маленьком плече -
как Кусакаки для японца.

***

запотелая
у луны спина уже
от желания
и пастелями
белизна пестрит как жесть
без внимания,
нет в помине храбрых тех,
след проложен кем,
переломаны у всех
руки ноженьки.

***

Поцелуем губы жжёт
мальчику от лета,
это даже хорошо -
значит мальчик это!

***

Я стою у столба
вся  оплёванная.
Крик застыл на губах.…
Это словно не я.

Барабанная дробь,
или дрожь, я дрожу.
Это так не возмож-
но, какая-то жуть.

Горло выдало блюз:
эта музыка – страх.
Минус - 2, а не плюс.
на морозе с утра.

Вот и кончился сон -
можно платье надеть.
Только что же с лицом? –
Постарело на треть.

***

Стою, пою. Или нет – лечу,
грущу в положении стоя.
А тишь и высь в дополнении чувств -
Как будто летим двое.

И от того, как летит трамвай,
нет - ты на трамвае этом,
зависит много - не забывай!
Слова, они как монета.

Трамвай , дирижабль, или просто дом,
Просторный - по типу неба
всегда обернётся к тебе добром -
как всходы зерна хлебом.

Ты только ближе ко мне приблизь-
ся сядем, споём дуэтом.
Она хорошая, знаешь, жизнь,
когда в ней есть ты и лето.

***

Два демона вели свою игру
средь листьев, тихо шелестящих сада.
И ничего не двигалось вокруг.
Но страх и жуть и томная услада
мне детскую переполняли грудь.
Я тщетно им в глаза хотел взглянуть -
прекрасным обнажённым изваяниям.
Не мог до них я взгляду дотянуть.
Доступны были моему вниманью
их мраморные ноги и живот.
Достойны описания поэта -
безвестных наслаждений и красот,
Мне не понятно было чувство это
тогда. Теперь я знаю несомненно точно –
античности фигура не порочна
И наслаждение быть д 'олжно эстетично -
хоть статуи одеты не прилично.

***

У меня в глазах пестрит
от каждого взгляда усталого.
Понятно, мы не на Бейкер-Стрит,
Мы на улице пилота Чкалова.
Закладывали здесь аллею,
Может это кого-то растрогает.
Пускай дубки на ней зеленеют -
на будущей аллее имени поэта Растёгина.

Пахал и он
 с лопатой в руке,
совсем не похожий на лошадь –
сажал дубки и яблоньки,
и взращивал
не жалея позвонки
таких же как он поэтов хороших.

В поэзию эту он впился
как экскаватор в землю зубом железным.

Пусть каждый стих его как ломтик пиццы
в нашу жизнь беспоэтную влезет.

***
за туманами
мы ходили по пятам
возле озера.
два каштановых
на заре попались нам,
один розовый.
те, что кофе с молоком,
сразу выпили.
из последнего как ком
солнце выплыло.
а над солнцем нимб
радугой-дугой горит
весь бриллиантовый.
я стою под ним,
соловьи поют внутри,
ноги ватные.
розовый упал туман
сладкой ватой вниз.
я собрал его в карман
и тебе принес.

***

По небу ходил,
свет небесный в руках нёс -
это бог Сварог.
Он всё сотворил.
сварганил – скажем, просто,
даже Землю смог:
Катал камень в молоке
камень - алатырь.
Родилась в его руке-
Земля как пузырь.