I
Час пробил для молитвы скорбной,
Молчаньем зареклась земля –
Правителя Руси исконной
Душа преставилась Царя…
Отбросив прочь земные муки
И на груди скрестивши руки
Среди роскошных одеял
Остывший труп его лежал…
Стенания слуг и крики стражи
Слились в единый волчий вой,
Что разносился над землёй,
Неся подобострастной жажды
В себе остатки и печаль,
Пока душа летела вдаль…
II
Померкло всё и озарилось
Вновь светом дивной чистоты –
В небесный рай врата открылись,
Среди полуночной суеты…
За все земные вожделения,
Страданья, радости, лишения,
Интриг придворных, что не счесть,
Их клевету и ложь и лесть,
За думы долгие о деле,
С рассвета до кромешной тьмы,
Что государству так нужны,
За ратный дух в ослабшем теле,
За веру стойкую свою –
Иного не дано Царю!
III
Сквозь дивный сон о мироздании,
Где-то вдали зашлась гроза,
Отбросив дремоту сознанья,
Царь медленно открыл глаза…
Обвыкшись с темнотой немного,
Взор встретил лунную дорогу,
Что извивалась за окном,
Стремясь быстрей покинуть дом…
Привставши с кресла с изумлением,
Он под лампады тусклый свет,
Увидел мрачный силуэт,
Сидевший молча в отдалении,
И понял Царь умом своим –
Сам Тёмный Князь сидел пред ним…
IV
Перекрестившись троекратно,
Правитель тихо прошептал –
За что ж такие мне проклятья?
Неужто я столь низко пал?
Молился мало я – не спорю,
Но не творил ни зла, ни горя,
Покамест ещё жив я был,
Так чем же это заслужил?
Всегда я мыслил о народе,
Что наградил меня венцом –
Иль был негожим им отцом?
Иль нынче уж цари не в моде?
Нет, брат, тут уж, как ни крути,
Я точно не сошёл с Пути!
V
Отвлёкшись от объятий ночи,
Промолвил Тёмный Князь ему –
Послушай, что ты там бормочешь?
Никак тебя я не пойму!
Церквей построил ты немало
И верил что святыми стали,
Дела твои и скромный лик?
С чего же ты теперь поник?
Иль думал в светлый Рай нетленный
Как верно мыслит всяк Ваш брат,
Уверен, раз уж он богат,
Врата открыты непременно?
В толк не возьму я до сих пор –
Откуда взялся этот вздор…
VI
– Ты не суди, Князь, больно строго,
Позволь мне свой держать ответ –
Трудна правителя дорога
И грязи много – спору нет…
Так ведь и жизнь-то не простая,
Прямых решений не являя,
В тупик поставить норовит,
Да так, что кровь вокруг кипит!
Решишь одно – кому-то худо,
Вспять повернёшь – опять беда,
И стоит адского труда,
Произвести согласия чудо,
За что душевный наш народ,
Тебя ещё и проклянёт!
VII
В Европе, сытой, в ус не дуют –
Романы крутят на балах,
И своей шеей не рискуют,
Купаясь в славе и шелках!
Ведут высокие беседы,
Дают роскошные обеды,
И наперёд всех остальных,
Всяк летописец славит их!
За что же мне такая доля?
И почему вместо забав,
Я должен действовать стремглав,
Чтоб придушить призывы к воле?
Неужто то судьба моя?
Иль наша проклята земля?
VIII
Да и народ, сказать по чести,
У нас совсем уж не простой –
Уж больно падок он до мести,
А вот работает с ленцой…
Ему не писаны законы,
Реформам чинит он препоны,
И ненавидит люто тех,
Кому сопутствует успех…
И вместо службы он воскресной,
Оставив покаянья нам,
Без всяких умных эпиграмм,
Бунтует и горланит песни,
Открыто споря меж собой,
Про государственный устой!
IX
– Ты Царь, был в выборе свободен,
И всё же принял этот крест,
Так чем ж тебе народ не годен?
Ведь ты и сам из этих мест?
Пусть своенравный и ретивый,
Зато проворный и сметливый,
И за свою страну без слов,
Отдать он жизнь всегда готов!
А что касаемо проклятий,
Видать, забыл ты в суете –
Народ погряз твой в нищете,
За что ж им заключать в объятья,
Того, кто к их стенаниям глух,
Иль эта правда режет слух?
X
– Прав, Княже – тут и я не спорю!
Но ради честного суда,
Позволь порассуждать с тобою,
Напомнив прежние года…
И реки слёз и море крови,
И строй тот, что назвали новым,
Что защитить страну не мог,
А только привечал врагов…
И это было ведь недавно,
Но память наша такова,
Что забывается сперва,
Всё то, что кажется бесславным…
И что зовёшь ты нищетой,
Казалось сказкой и мечтой!
XI
Да и скажи ты мне на милость,
За что клевещут на меня?
Что с этим миром приключилось,
Что нет покоя мне ни дня?
Хоть и не жалую безумцев,
Но не казню я вольнодумцев,
Налогом бедных не душу,
И казнокрадством не грешу…
Но из-за моря мне надменно
Возносят пафосную речь,
Что demos cratos мне беречь,
Предписывает непременно…
Вот только не поймут зазря –
Что далеко им до Царя!
XII
Что до достатка, то не скрою,
Что роскоши не знал народ –
Живут все скромно меж собою,
Но лучше всё же к году год!
В Европах сытно – то не ново,
И жизнь у них не так сурова,
Но ближе нам земля родная,
Кой нету ни конца, ни края…
И каждый, кто умом одарен,
Или умением богат,
Умножить сможет во сто крат,
Славу страны служением правым!
Ведь сквозь эпоху перемен
Россия поднялась с колен!
XIII
Послушай, Царь – заслуг не мало,
И я бы принял твой ответ,
Что ещё время не настало,
Коль б ты не правил двадцать лет!
Лета идут, но странно дело –
Бояре, всё воруют смело…
Иль это слишком малый срок,
Чтобы искоренить порок?
Достатка не узнать мирянам,
Коли в народную казну,
Залазят по пять раз на дню,
Всё вычищая без изъяна…
Пока не будет им преград –
Не будет твой народ богат!
XIV
Национальною забавой
Мы на Руси воров зовём
И вместо плахи и кинжала
Все бьют покорно им челом…
Этот порок у нас известный,
Но с ним бороться бесполезно,
Пока смекалистый народ,
Всем взятки лихо раздаёт…
И если все мы так уж падки,
То как мне требовать с бояр,
Забыв про алчности пожар,
Блюсти законы и порядки?
Вот и приходится мне, Князь,
Терпеть весь этот срам и грязь…
XV
Эк занесло тебя, почтенный!
Неужто, впрямь, ты позабыл,
Что сам поставил их надменно,
Чего ж сейчас вдруг разлюбил?
Будь то бояре или свита –
Любая карта будет бита,
Стоит сказать тебе лишь раз,
Ведь слово царское – указ…
Иль скажешь, Царь, что нету боле,
Руси, достойных сыновей,
Что деньгам предпочтут скорей,
Славу страны и чести долю?
Так отчего ж ты не готов,
Сечь казнокрадов и воров?
XVI
Дело не хитрое, то, право,
Боярам бороды рубить,
Но как мне уберечь державу,
И дело жизни не сгубить?
И время ли сейчас для брани?
И для усобиц между нами?
Когда уже не первый год,
Стучится ворог у ворот?
Безбожники, чья вера в злато
Достойна чтоб их принял ад,
Пришли спалить наш вечный град,
Чтобы и дальше жить богато!
И как мне, Князь, сдержать удар,
Коли останусь без бояр?
XVII
Ты сам решать их судьбы волен,
Рубить им головы, аль нет,
Раз уж служением их доволен,
И всё же выслушай совет –
Сильна ли в тех в державу вера,
Что тащат всё, не зная меры?
Иль вера в мудрого Царя,
Что не наказывает зря?
Возможно, так, но вереницей,
Каменья, золото, меха,
Да и от всякого греха,
Детей увозят за границу…
А вдруг случится смута тут,
Они тебя же и сдадут…
XVIII
Сам я об этом не покоен,
Но вот моя ли в том вина?
Видать, весь этот мир устроен,
Что жадности в нём нету дна…
Но коль бы, Князь, ты всех пропащих,
Что до клочка страну растащат,
Пораньше бы к себе призвал,
То рай бы на земле настал!
Так ведь и мне бы стало проще,
И вместо внутренних сутяг,
Я поднял бы хозяйства флаг
И сделал б для народа больше!
А так уж, Князь, не обессудь –
Пришлось справляться как-нибудь…
XIX
Князь улыбнулся молчаливо,
И медленно закрыв глаза,
В мечтах о душах нечестивых,
Взвесил все «супротив» и «за»…
Вот это было предложение!
Какое смелое решение!
Из-за зарвавшихся чинуш,
Отдать миллионы алчных душ!
«В делах земных я не подмога –
Таков, увы, наш уговор –
С Всевышним у нас давний спор
О том, куда ведёт дорога…»
Промолвил тихо он в ответ,
И вновь взглянул на лунный свет…
XX
Поняв, что нету оправдания,
Что торговаться ни к чему,
И бесполезны покаяния,
Царь тихо произнёс ему –
«Прости же, Князь, коль был я дерзок,
Иль если слог мой слишком резок,
Страной я правил много лет,
Но сам впервой держу ответ.
Возможно, нету мне прощенья,
И ждёт меня кромешный ад,
Чему, увы, совсем не рад,
Но негде взять мне искупления…
Устал я толковать с тобой –
Отправь меня ты на покой…
XXI
Князь, покачавши головою,
Задумчиво потупил взор –
«Да что же делать мне с тобою?
Какой тебе дать приговор?
Твоя душа – моя всецело,
Но видишь ли какое дело,
Я сам не знаю, как тут быть –
Тебя мне некем заменить…
В который раз в мою обитель,
Приходишь со своей мольбой,
Чтобы отправил на покой,
Но так скажу тебе, Правитель –
Чтоб заслужить дорогу в рай,
Вернись, и всё там исправляй!
XXII
Пропали вмиг толпы стенанья,
Стих колоколен громкий звон,
Все те, кто жаждали признанья,
Покинули московский трон…
И вновь в порыве раболепном,
Одеты все великолепно,
Бегут бояре ко дворцу,
Превознося хвалы Творцу.
Забыв невзгоды и несчастья,
Поднялся весь поместный люд,
И все танцуют и поют,
Славя единство и согласие!
Царь медленно открыл глаза,
А по щеке текла слеза…