Олеся Шикито, лаурет 2 степени
Виляя бедрами в короткой юбке, я стучала каблуками по асфальту, вполоборота я обратилась к Катерине:
- Да сейчас дойдем до магазина, я куплю сигареты, и мы вызовем такси, не нуди. Можем же мы хоть иногда отдохнуть, - сказала я, и нетрезво хихикнула.
Катя хихикнула в ответ:
- Конечно. Иногда… да-да… с тобой как свяжешься, вечно потом проблемы разгребаешь по полгода…
- Ну, тебе же это нравится, - сказала я, пытаясь найти в сумочке зажигалку. – Вот черт, на столике оставила. Напомни мне еще и зажигалку купить. – Обратилась я к Кате, которая, не поспевая за мной, семенила полшага позади.
- Ты еще шампанского купи, чтоб завтра голову от подушки не оторвать.
- А это идея, - сказала и глянула на часы, - Блин, не успею, уже 10, ладно, подключим мое невероятное обаяние и нарушим закон.
Юбка невероятно мешала идти, норовила подняться повыше и оголить уже и без того оголенные ноги, погорячилась я сегодня длиной этой юбки, да и вообще с этой юбкой.
Подойдя к магазину, я раскрыла сумочку в поисках кошелька, какая же я Маша-Растеряша, вечно кавардак в сумке… впрочем, что в голове, то и сумке.
- Ну, пошли уже, что ты снова не можешь найти, - бубнила рядом Катерина.
- Как думаешь, мне без денег отдадут покупки, - пыталась шутить я, - кошелек не найду…
- Добрый вечер, - донеслось откуда-то слева.
- Добрый был до того, пока кто-то слева не нарушил тишину! - огрызнулась я, не повернув головы.
- Может вы, все - таки, повернетесь! – усердствовал голос.
- А может, ты пойдешь на… - зло гаркнула я в сторону наглеца и столкнулась с невероятно синими, даже в сумерках, глазами… твою ж мать! Я не смотрела в них 2 года… два долгих, невыносимо долгих года…
- Ты? – глупо спросила я
- Я. Добрый вам вечер. Вы как всегда милы и приветливы! – глаза улыбались.
Я стояла с расстегнутой сумкой, в короткой юбке, в туфлях на сумасшедшей шпильке, с раскрытым ртом – королева, блин….
- Привет! – радостно расплылась Катерина, неожиданному собеседнику, - Как дела? Сто лет тебя не видела!
Ну, вот почему Катя так легко и непринужденно завела разговор, она правда рада его видеть, и он, похоже, тоже, а я стою и наблюдаю, как судорожно пульсирует вена на его шее.
- Вам помочь? – Он обратился ко мне, видя, что меня реально пригвоздило.
- Благодарю, я справлюсь. – Сказала я и вновь углубилась в сумочку, черт-черт, только бы не качнуло сейчас… Зачем же я выпила столько шампанского…
- Катя, я зайду на 5 минут.
- Я, думаю, вам не следует в таком виде куда-либо идти… - донеслось до меня.
Может бросить в него сумочкой?
- А я думаю, что вас мало касается все то, что происходит со мной. – Для того, чтобы мне посмотреть ему в глаза, пришлось задрать голову, длинномер чертов!
- Вы никуда не пойдете! Стойте здесь! Я сейчас. – Он развернулся и вошел в магазин.
- Ты че, как дура? – набросилась на меня Катерина, когда молодой человек скрылся за дверями магазина. – Что он тебе сделал?
- Да в том и дело, что ничего, ничего он мне не сделал! Вообще! – я готова была разреветься. Или это все - таки шампанское? – Какого хрена… два года не слуху не духу, а сейчас мы благородством плещем… пусть валит.. не хочу его видеть!
- Прекрати! Нормально себя веди! – Катя стала в миг серьезной.
- Нормально? – я повысила голос, - Нормально это как? Ты же знаешь, что я чуть с ума не сошла … тогда… я только вот успокоилась, я два года вела себя нормально..
- Вот и дальше веди себя так же! Не дури! – Катя сжала мою, в миг ставшую ледяной, руку.
Я стояла и хлюпала носом…как мне хотелось разреветься, да просто завыть…
Он показался в дверях магазина, в его руке был пакет. Светлая рубашка отлично оттеняла его загар, он стал шире в плечах…какие у него руки…меня словно толкнули с огромной высоты… мне не хватало воздуха. С трудом отведя глаза от направляющегося к нам молодого человека, я отвернулась в сторону.
- Это вам. – Он протянул мне пакет.
- Надеюсь там не цианистый калий. – Ответила я, даже не посмотрев на него, хотя хотелось просто стоять и любоваться им, смотреть, рассматривать и наслаждаться зрелищем.
- Это не аптека! – он улыбался.
- Жаль, да? – я не улыбалась. Он, не прикасаясь ко мне, отдал пакет. Я взяла.
- Я вызываю машину, – повернулась я к Кате и снова начала копаться в сумке, теперь ища телефон.
- Не надо, я вас отвезу. – Донеслось до моего нетрезвого мозга.
- Спасибо, не надо, я в состоянии вызвать такси и свалить отсюда, - кажется, ехидство мне удалось, только достигло ли оно своей цели.
- Перестаньте! Я не шучу! Катерина Александровна, пойдемте в машину и забирайте эту прекрасную девушку! – теперь я могла видеть его красивую спину… ему идут голубые джинсы…
Катя схватила меня за руку и зло зашептала на ухо «Идиотка!»
Плюхнувшись на заднее сидение, я продолжила военные действия:
- Пакет свой заберите! Может там что-то криминальное!
- Вряд ли в этом магазине можно купить что-то криминальное, если бы там Вы продавались, то тогда конечно… - он еще имеет наглость ухмыляться.
- Я не продаюсь! - я ответила с достоинством, ну или мне бы так хотелось ответить.
- Жаль! Я б купил! – ответил он на полтона ниже.
- Катерина Александровна, вам куда? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.
Катя назвала улицу, он кивнул, давая понять, что знает, где она находится.
- А что вы не спросите куда мне? – спросила я, откинувшись назад.
- Потом спрошу. – Кажется, повеяло холодом.
Потом… потом… потом я заснула…
… Мне захотелось перевернуться на другой бок, что ж я так не удобно легла, шея затекла и по занемевшим конечностям бегали неприятные мурашки. Тааак, почему же я сплю сидя…С ужасом я открыла глаза… твою ж мать! Я заснула в машине! В его машине!
- Проснулись? – в темноте салона я не могла видеть его улыбку, но я знала, что он улыбается. Как же стыдно! Ну как же я так могла!
- А что, перестала храпеть? – я немного выгнула спину, преодолевая неприятные ощущения!
Он снова улыбался. Молчал. Я почувствовала, как он шевельнулся в темноте, и по салону полилась музыка.
- Надеюсь, вы не против? Просто не хотел вас будить, выключил. Хотя я без музыки и 5 минут не могу провести.
Он что, пытается вести дружеский разговор?
- Мне это не очень интересно, можно не пытаться строить со мной дружеские отношения! Дружить я с тобой точно не буду! – говорила я на фоне красивой лиричной музыки, что придавало разговору какую-то киношность.
- Давайте кофе попьем! – казалось, он не слышит меня.
- Попей один! – я одернула эту несносную юбку. Завтра же выброшу ее в мусорный бак.
Он повернулся ко мне и смотрел… смотрел и молчал… молчал и я слышала его дыхание…
- Ну почему ты такая дура! – сказал он так тихо, что мне пришлось прислушаться. Вот это поворот!
- Прогресс! Не Вы, а Ты! Так мы далеко уйдем! – говорила я, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
Ну почему он на меня так действует! Почему, когда я нахожусь рядом с ним, мои руки сразу леденеют, а лицо горит… почему я смотрю в его невероятно красивые синие глаза и невольно расплываюсь в сахарной улыбке. Мне кажется, он чувствует, что имеет надо мной власть! И это плохо! Нужно все исправлять!
- Ты совсем не меняешься! – продолжал он.
- Я могу это принять, как комплимент! – парировала я.
- Можешь! И ты поедешь пить со мной кофе!
- Я? Я никуда с тобой не поеду! – я дернула дверцу и оказалась на улице. Ночная прохлада заползла под рубашку, от чего меня лихо передернуло. И что ж ты будешь делать, немолодая и не очень трезвая девушка на ночной улице? Кстати, где я? что это за улица? Куда меня увез этот ненормальный? Хотя… кто из нас еще ненормальный!
Я пошла просто вперед, стук каблуков эхом раздавался по сторонам. Я оглядывалась и не понимала, где я нахожусь, озираясь на дома, я лихорадочно соображала, как и куда мне двигаться, хотя бы в каком направлении. От порыва ветра я машинально обхватила свои плечи руками, чего-то не хватало… Сумочки… Дьявол! Забыла в машине! Так-так… возвращаться не буду.
Неожиданно свет от включенных фар осветил дорогу, меня как-то странно качнуло и, оступившись, я подвернула ногу. Мой полет был незабываем… словно в замедленной съемке … раз.. и я выставила вперед руки… два.. ноги подкосились… три… я уже лежу, распластавшись на асфальте….
Он добежал до меня секунды за три, ну ноги у него точно длинные, наверно еще и разносившиеся нецензурные слова, придали ему ускорение!
Я уже сидела на пятой точке и потирала ушибленную коленку, ладошки тоже саднило… кажется разбила до крови.
- Я так и знал! Иначе Вы не умеете! Почему с Вами вечно какие-то проблемы! – в его голосе сквозила злость. Он присел на одно колено, не заботясь о том, что его голубые джинсы приобретут грязноватый оттенок. Длинные пальцы прикасались к моей лодыжке.
- Где больно? – он ощупывал ногу ниже колена, - Как можно носить туфли на таких каблуках, это самоубийство! Голову в следующий раз свернете! Выброшу их сейчас на фиг! Чего молчите? Где больно? Тут? Тут?
- Здесь! – сказала я и указала на область сердца. – Вот тут. Очень.
Он словно закаменел. Его рука осталась на ремешке моих туфлей, которые он пытался снять секунду назад, его взгляд приобрел туманность, и вена на шее зажила своей нервной жизнью. Я молчала. Смотрела на него с каким-то маниакальным удовольствием и молчала. Он нервничал. Я его волновала.
- Я помогу. – Тихо сказал он. Как это расценить я не поняла – от него можно было ожидать, как таблетку валерианки, так и грубого, но страстного поцелуя, как тогда…
Время остановилось. Дыхание словно замерло. Как же мне хотелось, чтобы все так и осталось… я с разбитой коленкой и не менее разбитым сердцем, Он, рядом со мной, его руки у моих ног, да и сам весь у моих ног и звенящая тишина. Звеняще-оглушающая!
Эта синеглазая сволочь так меня и не поцеловал! Хотя все к этому располагало. Он меня поднял на руки и понес к машине! Спасатель, блин! Я даже не стала визжать «Ой, я тяжелая! Отпусти!» Специально расслабилась и повисла на нем сосиской. Пусть надрывается! Я чувствовала, как напряглись его мышцы под рубашкой, как округлились руки, поднявшие меня…
- Тихонько, вот сюда! – я, как мешок с мукой, свалилась на переднее сиденье. Он, бурча какие-то проклятия под нос, полез за аптечкой.
- Дай, посмотрю хорошо! – он снова стал ощупывать мою ногу, - Вроде не вывихнула. Разбила. Конечно, сильно. – Он полез в аптечку за перекисью.
Как-то быстро и умело он справился с задачей обеззараживания раны и залепил аккуратно лейкопластырем.
- Теперь ладошки!
- Что ладошки? – не поняла я.
- Ладони твои дай посмотрю, тоже же разбила! – он потянулся к моей руке. От запястья по внутренней стороне ладоней пролегли красновато-грязноватые полосы. Он покачал головой и снова принялся обрабатывать раны моего путешествия.
- Ладно, хватит! – одернула его я, - Или ты хочешь поиграть в доктора?
Хамство – это одна из реакций на раздражение. А уж раздражал он меня предельно! И волновал!
- Что же мне делать с Вами? С тобой! – он поднялся во весь рост и смотрел на меня с какой-то невероятной болью в глазах, что больше дерзить и хамить мне не хотелось, - Знаю, что просто не будет! Знаю, что с тобой, как на пороховой бочке! Знаю, что ты легкомысленная, взбалмошная, сумасбродная! Не снись мне! Уйди из головы! Из мыслей! Надоело!
- Это я уйди? Это я не снись? Да ты изнутри меня уже выжег! Я уже ничего ни к кому не чувствую! Один ты в голове, в мыслях, в сердце! Я помню твой голос, твои интонации, твой смех. Я помню, как ты смотрел на меня! Я все помню! – я попыталась подняться, но разбитая коленка и вывихнутая нога не позволили мне это сделать грациозно и красиво.
- Куда ты собралась! – он быстро сделал шаг навстречу мне.
- Куда-нибудь подальше от тебя! – пропищала я, потому что в голосе уже появились слезы.
- Да хоть на противоположный полюс… мы все равно будем думать друг о друге! – он чуть дрогнувшей рукой убрал волосы со лба.
- Давай, еще скажи, что любишь меня! Это будет прекрасным завершением этого сумасшедшего дня! – я зло смотрела в глаза самого дорогого для меня человека.
- А если так! – он не двинулся с места. Мы так и стояли друг напротив друга. Он – с взлохмаченными волосами, с самыми синими в мире глазами, с грязными на коленях джинсами и самой волнующей веной на шее. И я – с разбитыми коленями-ладонями, отвратительной юбкой, расхлябанными от падения туфлями, с глазами, из которых вот-вот должны были политься слезы и губами, из которых так и не прозвучали такие нужные слова!
Начинался новый день, а наши невыясненные отношения, обида, желание перетекали из прошлого в настоящее. Кто-то должен был это остановить. У меня уже не было сил.
- Поехали пить кофе! – сказал он, и он сделал этот важный и нужный шаг ко мне.
- Поехали! – сказала я, и наверно, перешагнула рубеж собственной дурости.
Это был новый день. Новый день, с которого началась новая жизнь!