Пахнет в доме с утра мандаринами, хвоей и счастьем,
Мне вовек не забыть не сравнимый ни с чем аромат!
Я примерить спешу мамой сшитое белое платье -
Легкой марли отрез превратился в роскошный наряд.
По подолу горят из фольги серебристые звезды,
Пышной юбки волна - солнце-клеша изысканный крой.
Словно иней густой, битой крошки стеклянные блестки,
Нить сверкающих бус и кокошник расшит мишурой.
Аккуратно достав с антресоли большую коробку,
С папкой примемся мы наряжать по традиции ель.
Мягкой ваты на ствол и на ветви снежинки из хлопка,
Будто к нам покружить забрела озорница-метель.
До макушки тянусь я на цыпочках вверх со скамейки,
Чтоб звезду водрузить. Ну какой без нее Новый Год?
Серпантин на карниз - разноцветные, тонкие змейки,
Их стащить норовит серый Васька, наш взбалмошный кот.
Целый день у плиты мама стряпает, возится с тестом,
Накрывает на стол: оливье, холодец, сальтисон.
Телевизор "Рекорд" нам вещает знакомые песни,
Голубой огонек - на экране Серов и Кобзон.
Слышен звон хрусталя и шампанское льется в бокалы,
"За здоровье и мир!", ну а мне, так и быть, лимонад.
Бьют часы на стене долгожданных двенадцать ударов -
С Новым Годом, страна! И в закуску идет "Сервелат".
- Я за солью спущусь, к тете Рае и дяде Валере.
Вот же папка - чудак, ведь солонка полна до краев.
Удивляюсь ему, но наивная, все-таки верю
И тихонько смеюсь под размашистый шорох шагов...
Запиликал звонок. - Это кто же?, - взволнуется мама,
- Ната, быстро сюда! Не забудь только, слышишь, стишок!
Дед Мороз у двери, настоящий, конечно же, самый -
Борода и кафтан, рукавицы и полный мешок.
Жаль, что папка ушел, на четвертый, к соседям, за солью.
И не слышит, увы, как стихи декламирует дочь.
А наградою - пупс. И меня не смущает нисколько,
Что у гостя сего, как у папки ботинки точь-в-точь...
Пахнет в доме с утра мандаринами, хвоей и счастьем...
Мне б вернуться туда, взять на поезд плацкартный билет,
Где крахмалом хрустит за ночь сшитое к празднику платье...
Мама, папа и кот. Ну а мне лишь неполных пять лет...