помнишь, мама, в здании завелась бабочка?
так это был я, мамочка.
меня ещё наша кошка хромая сьела,
изо рта торчала чёрная изнанка крыл,
самая обычная бабочка - вот эта, как её... крапивница, я же тебе говорил!
говорил и показывал, как та Москва.
меня было двое - вот эта кривая порхалка и я, один плюс один два.
ты знаешь, забавное чувство - когда тебя жуёт почти невесомая крошка -
челюсти у неё напрягаются, но немножко -
слегка подрагивают до первого треска,
а ты такой у неё во рту думаешь: ты сдурела такое портить? у меня крылья - как фреска!
нет, я не религиозен, это просто красиво.
кошка тихонько мурчит так: спасибо -
как будто сраной бумаги наелась,
разве что в самой сёредке была определённая прелесть,
ради которой всё затевалось, мама,
но мной и крапивницей пренебрегли, как кусочками бумажного спама -
сгребли в совок и на даче - в камин.
я одного понять не могу - куда мы все в очереди так долго стоим?
ночью, в зимнем лесу, сверху пар, языка очереди не видать.
стоим, что-то терпим, потом совсем равнодушно начинаем бабочку наблюдать.
всем плевать на бабочку зимой в неохватном здании леса.
а я говорю - эта бабочка - я. честно.
заберём домой, хорошо? (там её, правда, после слопает хромоножка.)
согреем ладонями дуру прекрасную здесь вдруг зимой -
и сами о неё согреем ладони немножко.