Скрестив невольно руки на груди,
Запеть, а то завыть. Забыть, забыться,
Закрыть, закрыться, счёт до десяти,
Приказывать себе дышать. Ключицы
В руках холодных тонкие объять
И боль неудержимую держать.
Вздохну, и руки грудь освободят,
Скользнут к коленям медленным движением,
И тонкой струйкой брызнет темный яд.
И тем больней, чем глубже пораженье,
И тем яснее, как крепчает боль,
Что я больна тобой. Тобой. Тобой.
Что мне, и раньше щедрой на слова,
Не хватит слов, не хватит слез, не хватит
Бесстыдных снов, мгновений торжества
У изголовья не своей кровати,
Меня самой. Так маленьких людей
Едят ферзи, как шахматных ладей.
Меня осиротить? смешно, смеюсь ...
Комедия деляртовской древнее
И так любима публикой. И пусть,
Что раз за разом пуще сиротею,
Что плоть уже разодрана - не суть.
В агонии ,с улыбкой, как нибудь,
Оставив письмена карандашу,
Благодаря, не подавая вида,
Пляшу, пляшу, пляшу, пляшу, пляшу
Для всех я пляскою святого Витта.
И хоть бы зацепиться каблуком
И на угол беспомощным виском!
Грешу, смотри. Грешу из-за того,
Что я никак не примирюсь с судьбою.
В симфонии маэстро одного
Есть соло одинокого гобоя:
Оркестр умолк. И горя не тая,
Гобоем жалобным теперь вступаю я.
Так, una corda, sotto voce стон
Торжественный мой траурно по стану
Пройдёт чернильным следом за ключом,
Рыданием Изольды по Тристану.
Скрещу невольно руки на груди.
Пока не поздно, я прошу, уйди.